Якут решил блеснуть подцепленным где-то выражением и ответил:

– Да как два пальца об асфальт!

– Ну, коль ты такие модные выражения знаешь, то тогда я спокоен за судьбу этой операции!

Усмехнувшись, я, обращаясь уже к Костину, который вроде бы уже пришёл в себя, спросил:

– Слушай, лейтенант, я вот всё никак не пойму, почему ты сам начал заниматься освобождёнными из плена военнослужащими, почему не передал их особисту? Он бы такие ляпы вряд ли бы допустил!

– Так в моём вновь сформированном дивизионе вообще нет такой службы, а в батальоне Рекунова особиста и его помощника убило – прямое попадание снаряда самоходки в их броневик. Вот и пришлось самому решать судьбу отбитых военнопленных. А тут один из них знакомый, к тому же у него партбилет при себе имелся, ну я и поверил ему. Ещё ему трофейный вальтер дал, чтобы не был безоружен, когда вокруг идёт бой. Лично видел, как он из этого вальтера фашиста застрелил. Я ещё удивился, что немец вроде руки поднял, а Пугачёв в него половину обоймы разрядил. Ну, думаю, совсем фашисты мужика довели в плену.

– Понятно, Серёжа! Теперь будешь исправлять свою ошибку. А так как в твоём подразделении нет особиста, сам побудешь им. Допрашивать Пугачёва не прошу, это сделает старший сержант Асаенов – он специалист. Ты будешь вести протокол и формулировать вопросы. Двух остальных перебежчиков допросишь сам, у Шерхана задание, и он после допроса Пугачёва направится на его выполнение. Понял, лейтенант?

– Так точно, товарищ генерал!

– Да, и ещё, после допросов пригласишь Рекунова и его замполита и вместе на основании протоколов допросов решите, что делать с этими тремя уродами. Моё предложение – расстрелять, нет у нас тюрьмы и зон, где эти гады могли бы работать на пользу трудового народа. Так и запишешь моё мнение в протокол решения вашей тройки. И постарайся закончить всё быстрее, максимум до 18–00. Сам знаешь, как только начнёт темнеть, а в 22–20 наша сводная колонна выступает, до этого нужно ещё массу дел сделать. Всё, лейтенант, время пошло, бери ребят и иди, арестовывай мерзавцев. Самых лучших бойцов выделяю тебе на проведение этого мероприятия. Кроме Шерхана и Якута, ещё три красноармейца ожидают вас возле моего «хеншеля». И сам к перебежчикам не приближайся, можешь их насторожить – покажешь моим ребятам, а сам вместе с Якутом просто контролируете процесс задержания.

Обращаясь уже к Шерхану, я спросил:

– Ты понял, Наиль, – будешь допрашивать Пугачёва! Время дорого, поэтому особо с ним не миндальничай. Да, и пускай лейтенант посмотрит и поучится, как нужно обращаться с предателями. Больше чем уверен, что Пугачёв сначала будет всё отрицать, ведь он уверен, что подчистил концы, застрелив немца, фиксировавшего все секретные данные, которые сообщил капитан. Но ты не верь ему, если после первых вопросов не расколется, то сразу применяй средство устрашения номер три. Рязанцы пускай помогают тебе, набираются опыта. Шпионов, диверсантов, предателей много, а бороться с ними практически никто не обучен.

Я кивнул Шерхану, и он без всяких слов сразу же меня понял, козырнул и гаркнул, как всегда на публике: