— О боже. Тристан, вы заснете. Моя жизнь чудовищно скучна по сравнению с вашей.

— Моя жизнь гораздо обыденней, чем думают люди, — уверил я ее. — Пожалуйста. Мне хочется знать.

— Ну разве что сокращенную версию. Давайте посмотрим. Я учительница. Была, во всяком случае. Сейчас я, конечно, на пенсии. Но я пошла учиться на учительницу вскоре после того, как мой брак развалился, и проработала в одной и той же школе, господи боже мой, пожалуй что больше тридцати лет.

— Вам нравилась эта работа?

— Очень. Малыши, Тристан. Я только с ними и могла справиться. Если поставить одного на другого и я все еще выше, значит, я в безопасности. Таково было мое неизменное правило. Четырехлетки и пятилетки. Я их обожала. Они — сплошной восторг. Некоторые были просто удивительные.

Ее лицо озарилось улыбкой.

— Вы до сих пор скучаете по своей работе?

— Дня не проходит без этого. Наверное, это большое счастье — работа как у вас, когда никто не объявляет, что вам пора на пенсию. Романисты, кажется, с годами становятся только лучше, верно?

— Некоторые, — ответил я.

— А вы?

— Не думаю. По-моему, я достиг пика где-то в среднем возрасте и с тех пор застрял, крутился на одном месте. Мне жаль, что ваш брак распался.

— Ну, это было неизбежно. Мне не стоило выходить за него замуж, по правде сказать. На меня словно умопомрачение нашло.

— И все же у вас есть дети?

— Трое. Алиса — ветеринар, у нее трое своих детей, и она процветает. Хелен — психолог, у нее пятеро, вы можете в это поверить? И как она только управляется? Они обе скоро выходят на пенсию — так что я вообще полная древность. И еще у меня есть сын.

— Младший?

— Да. Ему за пятьдесят, так что он тоже, в общем, не юноша.

Я все смотрел на нее и молчал, ожидая, чтобы она рассказала что-нибудь о сыне.

— Что такое? — наконец спросила она.

— Ну, например, его как-нибудь зовут?

— Конечно, его как-то зовут, — сказала она, глядя в сторону.

Внезапно я понял, как зовут ее сына, и устыдился своего вопроса. Я потянулся к своему стакану, как к спасательному кругу.

— Скажу начистоту, что моему сыну каждый шаг в жизни давался с трудом. Не знаю почему. Его воспитывали точно так же, как сестер, но там, где они добились успеха, он за каждым поворотом находил лишь разочарование.

— Мои соболезнования.

— Что ж тут. Я, безусловно, делаю для него все, что могу. Но этого вечно мало. Не знаю что его ждет после того, как меня не станет. Сестры с ним не справляются.

— А отец?

— О, Леонард уже давно умер. Еще в пятидесятых. Он женился второй раз, уехал в Австралию и погиб на пожаре.

Я уставился на нее. Имя мгновенно всплыло у меня в памяти.

— Леонард? Неужели Леонард Легг?

— Да, но как… — Она нахмурилась. — Откуда вы… Ах да, господи. Я совсем забыла. Вы же его видели в тот день.

— Он ударил меня кулаком в лицо.

— Он думал, что у нас с вами роман.

— Так вы за него вышли? — в ужасе спросил я.

— Да, Тристан, я за него вышла. Но, как я уже сказала, этот брак не продлился и десяти лет. Мы отравляли друг другу жизнь. Вы, кажется, удивлены?

— Очень. Слушайте, я его не знал, конечно. Но я помню, что вы о нем говорили в тот день. Как были настроены против него. Он вас так отвратительно бросил.