— Нет, несправедливы вы. Вы говорите, что завидуете ему? Вы принц — даже принц крови! — уродом вас не назовешь, вы достаточно богаты, чтобы посещать притоны, — не возражайте, я знаю это! — наконец, вы обладали всеми женщинами, которых желали.

— Кроме единственной, которая дорога мне больше других!

— Не отрекайтесь от тех, кто вас любил, это недостойно вас.

— Вы не запретите мне хранить надежду!

— У меня нет никакой возможности запретить вам это, но не рассчитывайте, что я буду поощрять вашу страсть!

Они подъезжали к Конфлану, и это спасло Сильви. Сидя в узком купе кареты с Франсуа, она чувствовала, что ее словно пламя обжигает его пылкая страсть; Сильви умирала от желания броситься к нему на грудь и забыть о всех тех благородных принципах, которые ему высказывала, ради одного божественного объятия, но карета, переехав Шарантонский мост, уже въехала на маленькую дорожку, ведущую к замку.

Как только Сильви ступила на землю, перед ней возникли Жаннета и крошка Мари.

— Говорят, в Париже беспорядки! — поклонившись герцогу де Бофору, с тревогой воскликнула Жаннета. — Мы очень волновались за вас, мадам…

— И зря. Мне ничего не угрожало. Боже! Последнее восклицание относилось к Мари, которая тянула ручонки к Франсуа, пытаясь перебраться к нему с рук Жаннеты. Бофор улыбнулся Мари и поднял ее высоко над головой; малышка смеялась, весело болтая руками и ногами.

— Вот она знает, кто ей друг! — воскликнул молодой герцог. — Бог мой, как она мила! И похожа на мать!

— Так оно и есть! — с удовольствием согласилась Жаннета. — Она такой же бесенок и такая же злючка, но, кажется, ваша светлость, вас она полюбила, как свою маму!

Видя, как дочка звонко целует в щеку Франсуа, который бережно прижимает ее к груди, Сильви расчувствовалась. Когда-то давно она тоже прижималась к Франсуа, которого называла «господин ангел». В тот день ей было страшно и холодно, она дрожала в одной рубашке, запачканной кровью. Слава Богу, что такая судьба не выпала Мари, одетой в красивое платьице из розового полотна с белыми нижними юбками, из-под которых выглядывали крохотные пухлые ножки в бархатных туфельках. Влечение Мари к Франсуа от этого казалось лишь многозначительнее, тем более что девочка точно так же, как когда-то Сильви, отказывалась сходить с его рук.

— Я отнесу ее в дом, — предложил Бофор, улыбнувшись. — Может быть, ваше гостеприимство зайдет так далеко, что вы мне предложите холодного вина? Я умираю от жажды…

Разве можно было ему отказать? Сильви, кстати, этого хотела и в глубине души была рада показать Бофору свой красивый загородный дом. Они устроились в гостиной, чьи высокие окна выходили на засаженные розами клумбы и сверкающую Сену.

По-прежнему держа на руках Мари, Франсуа подошел к окну.

— Восхитительно… Значит, это дом Сильви? — повернулся он к молодой женщине и улыбнулся. — Он напоминает мне другой дом, не столь красивый…

Появление дворецкого, принесшего на подносе письмо, нарушило очарование.

— Час назад письмо доставил лично господин граф де Лэг, который направляется в Сен-Мор по поручению его светлости принца де Конде. Это письмо от господина принца, ответа не требуется.