– Кажется, он уже вернулся, – сказала леди Марч, наблюдавшая за домиком викария, который находился в конце улицы. – Я только что видела, как он вошел в дом. Мы тоже собирались зайти к ним, но, может быть, нам отложить свой визит до следующего раза, мама?

– Да, пожалуй, не стоит беспокоить бедную женщину, раз она так неважно себя чувствует, – согласилась леди Уэзерби.

– Я уверен, эта добрая женщина будет глубоко задета, если узнает, что вы были в деревне и не заглянули к ней, тетушка, – возразил преподобный Стренджлав.

– Ну хорошо. Тогда мы зайдем буквально на десять минут, только чтобы предложить ей в помощь двух горничных, пока она не окрепнет. Девушки работают на кухне, и у них остается масса свободного времени.

– Я позволю себе зайти к ним вместе с вами, тетя, – объявил Тобиас. – Преподобный Кратчли будет разочарован, упустив возможность побеседовать с родственной душой.

– Я еду домой, – сухо сказала Розамунда.

– Мы не настолько дурно воспитаны, дорогая, чтобы позволить вам это, – сказала маркиза. – У меня есть предложение, которое, думаю, устроит всех. Вы отдадите свою лошадь Джасти-ну, Тобиас, и он поедет домой вместе с Розамундой. Он сегодня достаточно потрудился, очаровывая местных дам, и заслуживает награды.

Розамунда беспокойно ерзала в седле, пока Тоби под смех Ланы и леди Уэзерби спешивался, выражая свое одобрение здравому смыслу маркизы и благодарность Джастину.

Граф Уэзерби покосился на Аннабелл.

– Нельзя отпускать тетю Розу одну, – мрачно проговорила девушка.

Так хорошо начинавшийся день был испорчен. Розамунда не сомневалась, что уж сегодня будет избавлена от тяготившего ее общества графа, и вдруг выясняется, что им предстоит провести вместе целых полчаса. Он легко вскочил в седло.

– Ну, Розамунда, – сказал он, когда деревня осталась позади, – нам остается одно из двух: смеяться или плакать. Но я не терплю слез, к тому же считаю это занятие недостойным мужчины.

Он посмотрел на нее и засмеялся, молодая женщина тоже не выдержала и ответила ему звонким смехом.

– Если бы Тоби меньше говорил и больше слушал и наблюдал, то убедил бы всех оставить несчастную женщину в покое, – сказала она.

– Иначе говоря, Тоби – осел. Обещай, что не выйдешь за него замуж.

– Будь у меня при себе Библия, я торжественно поклялась бы нг ней, – сказала она.

– Ты знаешь, он собирается сделать тебе предложение. И очень скоро. Подозреваю, что он надеется объявить о вашей помолвке в день рождения маркиза. Воображаю, как он будет просить твоей руки: по всей форме, склонив одно колено. Учитывая, что речь его будет длинной, минут на пятнадцать, можно предположить, что нога у него онемеет.

– Хватит, – смеясь, оборвала его Розамунда. – Ты не великодушен.

– Но справедлив, и ты знаешь об этом. Интересно, в каких выражениях он пригласил бы тебя в постель.

– Этого мы никогда не узнаем, – ответила Розамунда, и улыбка погасла на ее устах.

– Прости, шутка была дурного тона. Как ты думаешь, нам обязательно тащиться по этой пыльной дороге? Нельзя ли проехать напрямик через поле?

– Можно, если отыскать калитку в ограде. Вскоре они миновали поле и двинулись меж цветущих деревьев. Разговор не клеился.