«Странно бывает, – продолжал размышления лорд Эдмонд, – несколько недель я искал новую любовницу и в конце концов нашел ее там, где меньше всего ожидал. И смешно сказать, ею оказалась леди Монингтон!»
На этой мысли он, как и Мэри, погрузился в сон.
В течение ночи Мэри дважды будила его: в первый раз – когда гроза снова гремела прямо над домом, тогда он опять повернул Мэри на спину, овладел ею без всяких любовных игр и, пока она крепко прижималась к нему, быстро все закончил; а во второй – когда рассвет только начал проникать в комнату.
– Милорд, – Мэри коснулась его плеча, и он, открыв глаза, увидел, что она, уже одетая, стоит возле кровати, – я хотела бы уехать домой, если позволите.
– Эдмонд, – засмеявшись, поправил он и, откинув одеяло, не одеваясь, опустил ноги на ковер, а она, повернувшись к нему спиной, отошла к окну.
– Мне придется воспользоваться вашим экипажем, – сказала Мэри, – но вам нет необходимости ехать со мной, милорд.
Она не хотела, чтобы лорд Эдмонд провожал ее домой, однако он все же настоял на своем, и всю дорогу до Портмен-плейс они молча сидели рядом, не касаясь друг друга, и смотрели на пустынные утренние улицы, еще не просохшие окончательно после вчерашнего ливня.
– Во всяком случае, пару дней никто не будет жаловаться на пыль, – заметил лорд Эдмонд.
– Да, – согласилась Мэри, – только на грязь.
Это был весь их разговор.
Когда они остановились у Портмен-плейс, кучер пошел звонить в дверной колокольчик, а лорд Уэйт, выйдя из экипажа, подал Мэри руку.
– Благодарю вас. – Она бросила на него быстрый взгляд. Если она и была смущена появлением на пороге дома любопытной служанки, то не подала виду. – Всего хорошего, милорд.
– Сочту за честь, если вы позволите навестить вас сегодня днем. – Он задержал в руке руку Мэри.
Она задумалась на мгновение, глядя на их соединенные руки, а затем посмотрела ему в глаза.
– Хорошо. Я буду дома.
Прежде чем выпустить руку Мэри, лорд Эдмонд поднес ее к губам.
Мэри всегда вставала рано; для нее утро было самой приятной частью суток, и ей жалко было тратить его на сон – так она всегда говорила тем, кто с ужасом обнаруживал, что она часто гуляет в парке по утрам в такое время, когда там можно встретить только торговцев и служанок, выгуливающих хозяйских собак. Однако когда она проснулась на следующий день после Воксхолла, был уже почти день, но даже и тогда, открыв глаза и увидев на столике возле кровати чашку остывшего неаппетитного шоколада, она с удовольствием снова уснула бы, если бы смогла, но ей это не удалось.
Лежа на животе, зарывшись лицом в подушку и вспоминая все произошедшее, Мэри просто физически ощущала дискомфорт. Ей хотелось бы, чтобы все это оказалось сном, диким, причудливым ночным кошмаром, но она понимала, что это невозможно. Внизу живота ощущалась странная, почти приятная боль; грудь, которую он трогал, ласкал и покусывал, была мягкой, сухие губы слегка воспалились, и каким-то образом у нее на руках и в волосах остался его запах, а во рту вкус его губ.
Нет, это не было сном. Воксхолл – это реальность, и гроза – реальность, и сам лорд Эдмонд Уэйт тоже реальность.