— Это захват! Лицо к стене! — кричал Саша, откуда-то зная, что смотрящий в стену человек уже не хочет сопротивляться.

— Стоять! Руки на стену! Все заминировано! Не двигаться! — орал хорошо поставленным спецназовским, хриплым голосом выбежавший из дежурки Олег.

Один из милиционеров все-таки рванулся, но было поздно — остальные были уже не с ним… Его сбили с ног, наступили на затылок…

Дежурный так и стоял со своим перекошенным лицом, глядя на происходящее, ничего не в силах сделать…

Клейкой ленты уже не было, всех просто повалили на пол, долго ковырялись с пистолетами — они крепились на специальных ремешках, не сразу отцепишь… Оставили Паялу с автоматом охранять лежачих.

— Саша, сучий сын, там глазок на дверях! — ругался Олег, вскрывая оружейку. — Хули ты не посмотрел? Ты мог целый батальон сюда запустить!

— А ты куда смотрел? — отругивался Саша. — Я думал, что это водитель пришел. Кто они вообще?

— Это ночные автопатрули, «пэпсы» — патрульно-постовая служба. — Олег запустил «союзников» в оружейку, покрикивал: — Быстро забираем, быстро!

Тащили оружие к автобусу — его подогнали прямо к дверям.

— Все не унесем — больно до хера, — сказал Саша. — Давай сворачиваться. Мы уже вылетели из графика.

— Давай, да, а то сейчас остальные патрули приедут — конец смены скоро. Заколебаемся тут с ними… — согласился Олег.

В автобус оружие уже не помещалось, стволы торчали, словно в салон затащили огромного, злого ежа, и он упирался в стекла иглами.

Выгнали всю милицию на улицу, они стояли нелепой толпой перед зданием, в наручниках, кто-то с замотанным клейкой лентой ртом, кто-то — нет. Женщина была в туфельках — молодой пацан из числа «союзников» накинул ей бушлат на плечи. У нескольких текла по лицу кровь. Смотрели на неведомое племя в камуфляже — кто с презреньем, кто с испугом, кто с жадной ненавистью.

— Отпускаем вас с миром! Идите в люди! — пасторским голосом объявил милиционерам довольный донельзя Веня. — Идите, говорю я вам! — и потряс автоматом.

Милиционеры, спотыкаясь, хлюстая снегом, с вывернутыми, закольцованными руками, побрели от здания — его уже поливали бензином.

— Бесы! — обернувшись, крикнул кто-то. Никто не обратил внимания.

— Жалко, не посмотрим, как горит, — посетовал Веня, глядя на здание.

— Не жалко, — ответил Саша, заводя машину. Город белел, вяло проявлялся в кислом, больном утреннем свете.

В жидком тумане выбредали навстречу дома, как некрасивые мороки, одетые в больничные пижамы.

Саша чувствовал свое лицо, словно отмороженное, — онемели щеки, и нервные окончания ушли от затылка: если поджечь волосы — не заметит. Переключал скорости, вдавливал педаль.

Не разглядев, влетел на «лежачего полицейского» — машину подбросило, загрохотало оружие, цинки с патронами.

— Тормози, тут еще один, — предупредил Олег.

Саша сбросил скорость. Навстречу так же медленно ехал милицейский «козелок», переваливаясь через вздутие на асфальте.

— Чего это вы гуськом? — раздался веселый голос из рации: кто-то из патруля подивился, увидев сразу три машины спецназа в такую рань.

— Боимся по одному, — ответил бодро Олег, и тут же попросил: — Тормозни на секунду, слышь? «Пэпсы», стой!