Я слышала истории о том, как репетитор простужался от сквозняка, синел от табачного дыма или перекрикивал включенный телевизор, стесняясь сказать, что ему некомфортно и надеясь, что ученик сам догадается. Но ученик – не телепат и мысли читать вряд ли умеет. Вежливо, но настойчиво обеспечьте свой комфорт. И если у ученика злая собака – сделайте так, чтобы во время занятий у вас не было ни единой возможности с ней встретиться.

Когда у меня еще не было своего офиса, я проводила занятия у себя дома, в кабинете с большим письменным столом. У меня жил кот Ля Мур – очень общительный и игривый. И первый вопрос, который я задавала новым ученикам: «Как вы относитесь к котам?» Спрашивала ученика, какой рукой он пишет. Показывала, где помыть руки. Предлагала чай с печеньем. Говорила ученику, что перерывы мы будем делать тогда, когда он скажет, и работать в том ритме, который для него комфортен.

Обычно тестирование занимает пятнадцать-двадцать минут. За это время мы определяем «глубину фундамента» – уровень, с которого нужно начинать занятия. Определив – переходим к первой теме. Часто первое занятие представляет собой монолог репетитора. И, произнося этот монолог, будьте очень внимательны.

Если ваш подопечный – не юный гений, а обычный школьник, значит, он виртуозно владеет двумя навыками. Первый из них – имитация понимания. Второй – гадание по мимике преподавателя. Нередко полезные жизненные навыки выпускника средней школы двумя перечисленными и ограничиваются.

Имитация понимания – это убежденность во взгляде, уверенное кивание и реплики: «Да, конечно, кто ж не знает, что такое синус!» А попросите ученика рассказать вам, что же такое синус (если вы математик). Или – что такое валентность, если вы химик. Вы обязательно узнаете много интересного! И окажется, что в основе непонятной темы – непонятные слова. Либо ученик понял их как-то по-своему: как мог, а попросить учительницу объяснить еще раз – постеснялся.

Обычно школа не приветствует задавания вопросов. Какие, к чертовой бабушке, вопросы, когда в классе двадцать пять учеников и есть план урока – двадцать минут на устный опрос, пятнадцать минут на новую тему, десять минут на выяснение, почему Сидоров уроки прогуливает? Способность задавать вопросы у школьника атрофируется. И подросток на уроках находится в своеобразном трансе: он уже не здесь, он даже не пытается вникнуть в тему, он, если надо, кивает и говорит: «Все понятно!», а если спрашивают – пользуется испытанной стратегией.

– Козлов! «Рассеянный» – какая часть речи?

– Существительное! – бодро отвечает Козлов, фиксируя: так, у Марьи Ивановны брови к макушке ползут, значит, неправильно. – Прилагательное! (вроде успокаивается, но губы поджала и к журналу тянется, попробуем еще раз) – Причастие! (Yes!)

Этот нехитрый алгоритм ученик попытается применить и к вам. Он будет смотреть на вас умными глазами и кивать. Будет выдавать три ответа сразу и наблюдать вашу реакцию. Будет в ответ на простейший вопрос смотреть вам в глаза и говорить: «Я не понимаю. Не знаю. Не помню. Не могу».