Он открыл дверь большого холодного зала, где собралось много пыли. В центре под двумя яркими висячими лампами стоял старый бильярдный стол с обтрепавшимся рваным сукном. На нем лежало тело, накрытое пыльным покрывалом с дивана, из-под которого жутко торчали огромные ботинки. За столом стоял Доллингс в сдвинутой на затылок шляпе, глядя с благоговейным ужасом на застланный труп. Когда мы открыли дверь, он вздрогнул, ткнул пальцем в мертвеца и зачем-то сказал:
- Ему перерезали горло. Видите? Перерезали горло!
Войдя, я заметил Виктора, поспешно отмывавшего шваброй мраморный пол. И опять содрогнулся, когда палец Доллингса указал на пятно, расползавшееся по зеленому столу к бильярдной лузе. Кровь катилась, как забиваемый в игре шар. Доллингс снова ткнул пальцем, истерически крикнул:
- Сделайте что-нибудь, ради бога!- и расхохотался.
Швейцар запер дверь на щеколду, едва не столкнувшись с вошедшим сэром Джоном, озабоченным и рассеянным.
- Дозвонились до Вайн-стрит?- спросил Банколен.- Мистер Доллингс, успокойтесь, пожалуйста!
- Да, и Толбота, к счастью, застал. Только есть нечто странное...
- Что?
Сэр Джон прикусил нижнюю губу, сдвинул тонкие темные брови, слепо прищурился на мертвое тело.
- Понимаете,- пояснил он,- я никогда не слышал, чтоб Толбот так волновался. Обещал немедленно приехать, задавал странные вопросы. Спросил, где находится Гиблая улица... Банколен оглянулся, положив руку на покрывало, накрывшее шофера. - Ну?- сказал он.- И что? - Спросил,- повторил сэр Джон, кивая,- где находится Гиблая улица. Зачем он меня спрашивал? Надеюсь... я не фантазирую,- вставил он, словно имел в виду: "Надеюсь, я не схожу с ума", поколебался и продолжал: - На службе мне казалось, что я знаю каждую лондонскую улицу и переулок. Но о такой никогда не слышал.- Потом взглянул прямо на Банколена сквозь очки в золотой оправе.- Чепуха!- пробормотал детектив и снова повернулся к трупу. Покрывало было сдернуто, Доллингс попятился, попытался вытащить сигарету из портсигара, но портсигар выскочил из руки, сигареты рассыпались по полу. Скошенные к плечу белки глаз мертвого негра сверкнули в ярком свете ламп. Глубокая рана от правого уха почти перестала кровоточить. Похоже, что горло разрезано бритвой. На пальце левой, прижатой к груди руки сверкал фальшивый бриллиант. Пальцы скручены, словно убийца старался их выломать, чтобы снять кольцо. Зеленая ливрея пропиталась кровью; прямо над сердцем, где какое-то орудие пронзило грудь, торчал рваный клочок. Сняв покрывало, Банколен вскрикнул.
- В чем дело?- спросил сэр Джон.
- Все пуговицы с ливреи срезаны,- объявил Банколен.- И сюда посмотрите.- Он подхватил концы крученых золотых аксельбантов, висевших на плечах негра.- Diable! {Черт возьми! (фр.)} С каким шиком аль-Мульк заказывает ливреи! На этих шнурках болтались золотые кисточки, которые тоже срезаны. Он сделал шаг назад, подбоченился, оглядывая тело с ног до головы.
- Хорошо бы в карманах пошарить, только надо дождаться вашего инспектора. Когда Виктор доложил о прибытии следователя, окружного инспектора Толбота, Банколен отступил в тень. Я смутно видел его силуэт у камина, медленное движение зажженной сигары.