– Согласна, – не промолчала Кнопка. – В конце концов, он пока ещё ничего не совершил. Закуём Егеря в наручники, вколем снотворное, и пусть в кузове грузовика валяется.

– Хорошо, – подытожил Платон. – Я тоже за последний вариант. Сейчас Светлая отдохнёт, и мы продолжим, а ваша задача будет объяснить всему отряду, включая Катёну с Соловьём, все детали нашего разговора. Это чтобы сердобольная дочурка не развязала «бедного папашу». Мне классическая фраза: «Гюльчатай, принеси воды» из вашего любимого фильма почему-то вспоминается. Не надо нам таких неожиданностей. Будем потом гоняться за Егерем по всему Улью. Если всё пройдёт нормально, очнётся Егерь в повседневной гражданской одежде и с охотничьей двустволкой в руках. Только не сто́ит допускать к нему Катёну. Не дай бог что-нибудь шевельнётся в его обновлённых мозгах. Будем все иметь бледный вид. Боцман! Ты, пока есть время, разгрузи один грузовик, закопай всё лишнее прямо здесь и проведи инструктаж своей группе. Гость! На тебе инструктаж всем остальным и общая организация подготовительного процесса, а мы пока со Светлой и грысями под вашей защитой поваляемся. Нам отдохнуть требуется. Егерем мы займёмся после города.

На этом их военный совет закончился. Больше Платона со Светлой никто не тревожил. Незаметно закончился день, и как всегда, внезапно рухнула на землю Стикса очередная ночь. Им принесли сначала обед, а потом и ужин, но они так и валялись рядом «на четверых». Спали, ели, опять спали и «обменивались мыслями».

Со Светлой Платону было легко. С ней не приходилось притворяться всезнающим и всегда уверенным в себе командиром, а можно остаться самим собой – немногословным и периодически угрюмым имперским егерем, общающимся только со своими генномодифицированными помощниками. То есть тем, кем он был до попадания в мир Стикса.

Тигр с Шушей приняли Светлую в их «семью» настолько естественно, что сначала Платона кольнула игла ревности, но потом он понял, что к девушке грыси относятся несколько иначе, чем к своему другу, брату и хозяину, и успокоился.

Грыси воспринимали Светлую, как «самку хозяина» и не более того. Умеет девушка с ними общаться образами? Отлично. Не умеет? Не сильно и нужно – для этого есть Платон. Тем более что эти их умения с каждым днём развиваются всё больше.

Так они и уснули сразу после отбоя – тесно прижавшись друг к другу. Где-то уже ближе к утру Платону почудился отдалённый запах «кисляка» и он, просыпаясь, чуть привстал со своего импровизированного ложа. Никто не разбудил его, и Платон несколько мгновений боролся с желанием упасть обратно под тёплый бок Шуши и доспать хотя бы несколько минут, но у мира Улья свои законы.

Попасть под перезагрузку очень не хотелось, но у Боцмана всё было под контролем. Тут же задвигались тени, взревел первый грузовик, за ним второй, третий. Отряд, повинуясь командам Боцмана, готовился к короткому маршу к городу.

Вставать не хотелось, но пришлось, и Платон резко встал, стряхивая с себя остатки сна. Следом за ним вскочили грыси, а потом и Светлая. В отличие от Платона девушка не выглядела заспанной. Она пробудилась, будто и не спала вовсе и, подхватив свой рейдовый ранец и оружие, направилась к машинам. Эта способность всех воспитанников мгновенно просыпаться и тут же включаться в повседневную жизнь отряда поражала Платона уже не первую неделю.