– Проверьте, может, кто из названных ранен, пусть их вынесут, – приказал я, и шестеро из счастливчиков, видимо хорошо знакомых с теми, кто не вышел, направились их искать среди раненых и убитых. Один из наемников, что знал русский язык, их сопровождал, по документам проверяя, они или нет, а то мало ли вообще левых вынесут, мол, это те, кто не вышел, но ранен.

Правда, способность спасти ближнего своего, подставляясь, у этих тварей высшего эшелона власти атрофировалась напрочь, лично я бы попробовал вынести тех, у кого есть шанс выжить, а эти нет, честно сообщили, что трое убито, у четвёртого перебит позвоночник и множественные ранения живота. Уже в кому впал, не жилец. Глядя на счастливцев, что толпились у сцены, я спросил отчётливо насмешливым тоном:

– Знаете, кто помог мне проникнуть на эту охраняемую территорию и даже захватить вас?.. Так ваши же генералы и помогли, один из КГБ, другой из ГРУ, но работают оба уже несколько лет, я бы даже сказал десятков лет на ЦРУ. Небольшой шантаж – и часть охраны была выведена, помощь в оружии и форме вообще не обсуждается. Даже то, что половина бойцов «девятки», что осуществляла вашу охрану, была отравлена, это тоже их работа. Мы подчищали остатки, да и то умудрились потерять восемь человек убитыми и ранеными. Некоторые, даже отравленные, дрались до конца, уважаю, молодцы… Сейчас зачитаю список тех, кто помогал нам, и тех, кто просто работает на иностранные державы… – зачитывание списка заняло у меня минуты три, и делал я это с немалым удовольствием.

Конечно, я обещал обоим генералам, что не сдам их, но тут борьба шла на таком уровне, что не до обещаний. Тем более своего личного я не давал. Да и какие обещания предателям могут выполняться?

– Как видите, не всё благополучно и в самой лучше стране мира, всё прогнило, даже вы, слуги, мать вашу, народа… Сейчас ожидайте тут, пока я не дам разрешения выводить вас.

Покинув сцену, я направился к Толику, времени у него было достаточно, уже должен был разговорить Игрока, а то, что это был именно он, я нисколько не сомневался, как говорится, глаза – зеркало души, и тот спрятать свои чувства не смог, на чём и погорел. Обоих я нашёл в небольшом кабинете, видимо руководителя сцены. Игрок сидел на стуле и мотал головой, стряхивая кровь с лица, его держал один из наёмников, двухметровый громила, а Толик энергично работал кулаками, отбивая ему нутро.

– Как у нас дела?

– Он это, – вытирая пот на лбу рукавом, кивнул братишка. – Уже сознался, всё подтвердил. Рассказал даже то, что нам неизвестно было. Это я так, пар спускаю.

– Это хорошо.

Я взял от стены другой стул, поставил его перед Игроком, спинкой к нему, и, оседлав, положил локти на спинки и спросил:

– Ну как, желание стать властителем целой страны не пропало? Ликвидированные по твоему приказу из тех, кто мешает на пути, по ночам не снятся?

– Чего они мне сниться должны были, не я же убивал? – поморщился тот и, собрав слюну, сплюнул на пол кровавым сгустком, звякнув выбитым зубом.

– Ну да, логично, – согласился я.

– Что-то ты слишком спокоен. Если бы я был на твоём месте, порвал бы голыми руками того, кто убил твоих детей.