Англичанину принесли заказанные блюда, и он продолжил ужин. Ардашев и Толстяков не стали дожидаться, пока освободится подъёмная машина, и по лестнице добрались на третий этаж.

Уже в коридоре хозяин сочинского имения сказал:

— И всё-таки какой прекрасный человек этот миллионер! Так сразу и согласился. Какая удача: право первой покупки остаётся за мной. И только, если моя цена не устроит Фогеля, в дело вступит Блэкстоун. Лишь в этом случае «уника» уплывёт к берегам Туманного Альбиона.

— Вот это меня и настораживает, — задумчиво выговорил присяжный поверенный.

— Вы ему не доверяете?

— Не знаю. Как говорят англичане: «Tomorrow is another day», а по-нашему: «Утро вечера мудренее».

— И что ж вы такой подозрительный? Так нельзя. Людям надо хоть немного доверять.

— Возможно, вы и правы, но, к сожалению, я думаю иначе. К тому же, этот иностранец не вызывает у меня симпатии.

— Отчего же?

— Он улыбался только ртом, а глаза оставались холодными, как у питона.

— Ну, посмотрим-посмотрим. По-моему, всё складывается не так уж и плохо. Как думаете, а не сразиться ли нам в карты? — потирая ладони, предложил издатель.

— Отчего же не в шахматы?

— Так вы же меня опять обставите-с. Где-нибудь в середине партии заманите в ловушку, а потом — раз-два: шах и мат. Говоря по правде, вам нужно играть со мной без ладьи. Да и то я не уверен, что выиграю. А вот в картах есть шанс положиться на удачу.

Адвокат лукаво улыбнулся и сказал:

— Можно, конечно, и в карты. Только надо послать коридорного за нераспечатанной колодой.

— В этом нет надобности. Я прихватил свою. Правда, она не новая, но какая есть… Да мы же не на деньги собираемся играть, а просто так.

— Что ж, прекрасно. Но если за вами карты, тогда за мной вино, фрукты и сыр. Ещё одна бутылка «Цинандали» нам явно не помешает.

— С удовольствием с вами соглашусь. А в каком номере начнётся сражение?

— Естественно, в моём. Ведь ваш бульдог до сих пор без зубов, не так ли? — присяжный поверенный иронически сощурил глаза.

— Ну-да, ну-да. Вы, как всегда, правы. Но патроны можно купить и завтра.

Ладно, я возьму карты и сразу к вам.

Вскоре в номере Ардашева появился Толстяков, и началась неспешная, но опять такая невезучая для газетчика череда партий в пикет под запись. Карта ему явно не шла, и вино перестало доставлять удовольствие. Адвокат старался длинные масти не сносить[28] , а держать на руках. Да и фигуры[29] не спешил сбрасывать, что позволяло ему находить подобные в прикупе и составить игру «четырнадцать».[30]

Наконец в половине второго ночи, расстроенный и уставший от проигрышей, издатель не выдержал и, подскочив со стула, возмутился:

— Позвольте полюбопытствовать, дорогой Клим Пантелеевич, как вам удаётся так играть? Ведь я не первый день увлекаюсь пикетом. Но то, что вы сейчас со мною творите — это форменное унижение меня, как опытного игрока. И если в самом начале мы шли почти на равных, то через час вы просто изжарили меня на сковородке! Создаётся ощущение, что вы насквозь видите оба прикупа. Как так может быть? Ведь карты мои. Они не меченные, и, извольте убедиться, не прозрачные. Или, быть может, вы знаете карточный секрет от Пиковой Дамы?