Большинство солдат, оставляя убитых и вытаскивая на плечах раненых, бросились в глубину зданий. Со стороны дворов напирала пехота, забрасывая окна и амбразуры гранатами.

Иван Шугаев, Сергей Вишняк и два десятка бойцов очистили два первых этажа в крайнем подъезде. Саперы, поджигая дымовые шашки, кидали их в подвал. Выбегавшие оттуда немцы кричали, что сдаются. Кого-то сгоряча застрелили, человек десять взяли в плен. Их согнали в кучу. Немцы затравленно смотрели на стволы автоматов, напряженно ожидая, что будет дальше.

Парторг Яков Малкин, проявляя неожиданную для него расторопность, командовал:

— Этих под конвоем в штаб. Сдаются, гады. Чуют, что конец приходит.

Из окна четвертого этажа обер-фельдфебель приметил шустрого лейтенанта.

— Тебе, жид, сейчас точно конец придет, — бормотал обер-фельдфебель, наводя снайперскую винтовку на лейтенанта.

Якова Малкина спасла собственная суетливость. В тот момент, когда снайпер нажимал на спуск, он метнулся в другую сторону, чтобы отдать какую-то новую команду.

Пуля прошла мимо, а двое-трое бойцов открыли огонь из автоматов. Пришлось менять позицию.

В этом доме места для снайпера уже не оставалось. Танки перенесли огонь на другой объект, а вверх по лестницам растекались штурмовые группы русских солдат, расстреливая и вытесняя гарнизон.

Обер-фельдфебель, бросаясь из стороны в сторону, добежал до следующего дома. За время снайперских «охот» он приобрел звериное чутье и умел уклоняться от пуль.

Те, кто бежали следом, такого чутья не имели. Их безжалостно расстреливали в спины, и они падали один за другим. Снайпер, младший сержант, срезал на бегу пулеметчика, который тащил на плече свой «МГ-42». Второй номер расчета наклонился, чтобы поднять пулемет. За утерю оружия строго наказывали даже в эти последние дни.

Сапер Матвей Шмарев выпустил в него очередь, ранил. Закончился диск. Пока он его менял, раненый немец торопливо доковылял до угла дома и исчез.

Пехотная рота захватила дом на другой стороне улицы. К трем танкам Антипова присоединились еще два. Их появление и усилившуюся стрельбу встретили радостными криками.

Несколькими минутами ранее Борису Антипову сообщили из штаба танкового полка:

— Принимай еще две коробочки, теперь ты — командир роты. Очищай улицу до конца. Ольхов несет большие потери, наращивай удар! Дави, не жалей гадов, Антипов! Ты это умеешь. Только не лезь в лоб, действуй из укрытий.

Эти слова самолюбивый командир танкового взвода (а теперь роты!) воспринял как разрешение действовать самостоятельно. Капитан Ольхов медлит, и вся надежда на него. Разве пехоту сравнишь с танкистами! Это они проламывают оборону.

— Так точно, — бодро выкрикнул Борис Антипов. — Дадим гадам жару. Теперь есть чем ударить.

Пять машин, стреляя на ходу, двинулись вперед. Пехота от них не отставала. Но в конце улицы, за которую дрались уже второй день, занимали исходное положение два тяжелых немецких танка.

Это были «тигры». Причем один из них был «Тигр-2», или, как его чаще называли, «королевский тигр». Их успели выпустить около пятисот штук, и к концу апреля сорок пятого года большинство были уничтожены в боях.