— Любопытно. Учитывая, что вы к тому времени неплохо знали Брайса, такого ли поведения от него ожидали?

— Тогда я ни о чем таком и не думала, радовалась, что он не закатил очередную сцену, но потом, через несколько часов, поймала себя на том, что мне страшно. Знакомые говорили, что все кончилось, но я-то знала, что не кончилось. Думаю, Брайс уже никогда не оставит меня в покое.

— Почему вы так думаете?

— Потому что, в его представлении, я принадлежу ему. Пару дней спустя пришло какое-то странное анонимное письмо. Я вскрыла — там был рисунок. Игральная карта, червонная дама. Я сразу поняла — от него. Только не знала, что это значит, думала, может быть, он так прощается.

— А потом?

— Ничего. Полное молчание. Я подумала, что он, может быть, все понял и пошел своей дорогой. Подруги пытались мне помочь, познакомить с кем-нибудь, но я была не в том состоянии, чтобы с кем-то встречаться. Потом моя лучшая подруга Рэкел Ивенс — она дантист — рассказала про очень симпатичного, молодого доктора Карла Мерфи, работающего вместе с ней в медицинском центре, вдовца с двумя детьми. Я согласилась встретиться. Кроме Карла, пришла и Рэкел со своим мужем Полом. И знаете, как говорится, искорка проскочила. Он мне сразу понравился; после всей тьмы с Брайсом я как будто увидела свет. Нам было хорошо вместе, весело. Мне даже понравилось, что у него дети — он так заботился о них. В общем, Карл оказался хорошим человеком. Мы начали строить планы.

— И вот теперь вы думаете, что его нет в живых?

Рэд покачала головой:

— Я точно знаю, что он мертв. Полиция провела идентификацию по зубным картам. Совершил самоубийство. Облил себя бензином и поджег. Так они говорят. Вы можете в такое поверить? Чтобы доктор устроил самосожжение? Уж медик-то должен знать, насколько болезненна такая смерть. Можно же принять какие-то таблетки. Выписать самому себе и выпить.

— А как вы это объясняете?

— До сих пор не могу поверить, что Карл убил себя.

— То есть в самоубийство вы не верите?

— Мне сказали, что вскрытие подтвердило версию самоубийства. Но почему? Почему он так поступил с собой?

— Вы меня спрашиваете?

— Да. У вас есть объяснение? Я, например, ничего не понимаю.

— Вряд ли я смогу дать какой-то комментарий, не зная человека. Мне интересно, как вы смотрите на случившееся, как это понимаете, ведь вы знали Карла.

— Думала, что знаю. Как вы считаете, мне следует идти на похороны?

— А вы как считаете?

— Я даже не знаю, когда они состоятся и где пройдут, — может быть, узнаю сегодня. Может быть, если пойду, то стану воспринимать все реальнее? Может быть, это поможет мне подвести черту?

— Насчет черты — да, похороны могут помочь. Но это зависит от того, что вы чувствуете.

— Я бы хотела как-то закончить с Брайсом, — сказала Рэд, меняя тему. — Знаете, оно еще со мной, чувство вины. Мне кажется, что это все из-за меня, эти его срывы.

Психолог заглянула в блокнот, пробежалась по заметкам.

— Вы то же самое говорили на нашем последнем сеансе, в пятницу. Почему вы вините себя?

Рэд ненадолго задумалась.

— Наверное, дело в том, что он постоянно внушал мне это — что я подвожу его, не дотягиваю до требуемого уровня, не оправдываю его ожиданий. В кухне. В постели.