– Да ты совсем обалдела? Вы нас будете убивать, а мы вас прощать?!

– Но вам же ваш Иисус велел? – возразила Фарха с усмешкой. – Это ж не я придумала. Если вы в него так верите, почему не слушаетесь? Значит, не верите в своего Бога. А мы в своего – верим. А кому вы такие нужны? Аллаху вы не нужны, раз вы даже своего Бога не слушаетесь.

От возмущения я снова потерял дар речи.

– Да вы хорошо устроились, я гляжу! Ваш Аллах велит всех нас убить…

– Неправда, – строго перебила Фарха.

– Правда! Нам на обороне рассказывали! У вас в Коране написано: «убивайте всех неверных, где встретите!»

Фарха топнула ногой:

– Нет такого в Коране! Там не так написано! Там написано: «сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, если они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздаяние неверным». Вот вы и перестаньте сражаться!

– А почему это мы первые?! Не мы начали!

– Потому что ваш Иисус так говорит!

– Да с вами нельзя перестать сражаться! – закричал я. – Вы только обрадуетесь и всех перебьете! Вы же террористы, убийцы! Знаешь, что нам сержант Антон все время говорит на истории обороны? Что за всю историю человечества были три секты террористов-убийц! Были ассасины, которые всех резали на Востоке, были туги в Индии, которые всех душили, и еще были боксеры в Китае, которые всех били до смерти! И всех их в итоге победили, но только потому, что просто взяли и поубивали! Они так всех достали, что их просто пошли и убили! Всех подряд, каждого! Всю секту! Поняла? А иначе они бы до сих пор били, душили и резали! И гордились! Вот и с вами будет то же самое! Вы – четвертые! Понятно тебе?

Фарха с вызовом смотрела прямо на меня и молчала.

Я тоже молчал.

– Ну и стреляй тогда! – сказала она. – Чего не стреляешь?

– Иисус не велит, – буркнул я.

– Тогда отпусти.

– А я тебя и не держу, – возмутился я. – Иди себе, мне не жалко! Только если ты думаешь, что ваши после этого прекратят людей убивать, то они не прекратят! Я тебя сто раз могу отпустить, а они все равно не прекратят!

– Я не убиваю людей, – вздохнула Фарха, собирая свои тазики, – сколько раз тебе повторять… А ты мне в спину не выстрелишь?

– Не выстрелю…

– Ну… тогда я пошла?

Она надела сандалии, закрыла один тазик другим, взяла под мышку, развернулась и медленно поплыла над каменной пустошью.

– Фарха! – окликнул я.

Она замерла и обернулась.

– Фарха, ты обиделась?

– Немножко, – ответила она, подумав. Подняла свободную руку и показала пальцами: – Вот столечко.

– А ты совсем уходишь или когда-нибудь придешь?

Фарха долго молчала.

– Когда-нибудь приду, – сказала она наконец.

– Приходи завтра? – предложил я.

На уроке обороны сержант Антон читал нам тактику, но я не слушал его, а думал о своем. Сначала я думал о маме – до сих пор не получалось поверить, что ее больше нет. А наверно, уже надо поверить. Мне казалось, что это какая-то шутка, или кино, или она просто уехала отдыхать и скоро вернется, мы переедем опять в наш дом, и все снова станет, как прежде. Но в нашем доме уже давно жили чужие люди. Потом я немножко думал про Алису и про Иисуса. А потом про Фарху.