– Н-ну… я полагаю… – Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал еще прекраснее.

– Вы верующий?

– Да, – истово сказал он. – С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…

– И сразу направились к нам?

– Н-ну… как видите…

– А у батюшки были?

– У батюшки?..

– Вам был голос, – напомнил Мстиша. – Голос, насколько я вас понял, принадлежал Богу… Так?

– Так.

– Логично было бы обратиться к специалисту… А вы сразу на телевидение. Что Он вам сказал, если не секрет? Открыл истину?

– Ну, в общем… Да. Открыл.

– И велел поведать ее остальным? Урби, так сказать, эт орби? Градам и весям…

– Да. Велел.

– Ну и, естественно, – уже с откровенной скукой продолжал Мстиша, – именно вам предстоит стать во главе нового учения…

– Нет.

Оборышев моргнул.

– Как «нет»? – не поверил он.

– Так «нет». Просто сообщить – и все…

Мстиша озадаченно потер ладонью подбородок.

– Хорошо! Вы можете в двух словах изложить сейчас эту вашу истину?

– Конечно. Он сказал… – Прекрасные глаза пришельца слегка затуманились. – Отныне…

– Простите, – уточнил въедливый Мстиша. – Отныне – это когда?

– Ну… с того момента, как человек услышит от кого-нибудь… узнает…

– Понял. Извините, что перебил. Продолжайте.

– Отныне, – провозгласил новоявленный пророк, – телесная красота будет соответствовать красоте духовной…

Мстиша Оборышев приоткрыл рот и медленно откинулся в потертом своем полукресле, влюбленно глядя на посетителя. Какая прелесть!

– А дайте-ка еще раз паспорт!

Взял, раскрыл, вновь сличил лицо с фотографией.

– Таким я был несколько лет назад… – вроде бы застеснявшись, пояснил Егор Трофимович. – И вчера еще был…

– К батюшке! – решительно сказал Мстиша и встал. – К батюшке, к батюшке, к батюшке! Все настолько серьезно, что без благословения иерархов я просто не имею права… Вот ваш паспорт, давайте пропуск, сейчас я его подпишу… А сами – срочно в церковь! Слышите? Срочно! Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы с вами выйдем в эфир…

– Да, но…

– Никаких «но», Егор Трофимович, никаких «но»! Жду вас с благословением от наших пастырей…

Мягко, но опять-таки решительно выставив обескураженного красавца за дверь, Мстиша выждал секунд двадцать и снял трубку.

– Ася?.. Это Оборышев. Редакция культуры… Знаю, что знаешь!.. Вожделею Егора Трофимовича… Это фамилия! Так вот, Вожделею Егора Трофимовича (он сейчас выйдет) больше на территорию не пускать! Ни при каких обстоятельствах! И сменщицам тоже передай… Вожделея Егор Трофимович. Вож-де-ле-я… Записала? Ну и славно…

Отдуваясь, бросил трубку, достал сигареты. Двинулся к двери (курить полагалось только снаружи, у черного хода), глянул мельком в зеркало – и чуть не споткнулся. Не веря глазам, подошел поближе, всмотрелся. Вроде бы черты лица остались прежними, но… Нет, красавцем себя Мстиша никогда не считал. Да и никто его таковым не считал! Однако более гнусного отражения Оборышеву видеть еще не доводилось.

Минуту, не меньше, он цепенел, глядя в собственные нагловато-лживые глаза, затем уронил курительные принадлежности и снова кинулся к телефону.

– Ася?.. Еще не выходил Вожделея?.. Нет?! Все отменяется, Ася! Верни его! Слышишь? Верни!