— Ск….ажиииииии мне, Даш… — пробулькал Жгут. Мешок, волочившийся по земле, был слишком большим и неудобным, и Жгут то и дело наступал на него коленом, каждый раз при этом пронзительно вереща. Оказавшись рядом с Дашей, он мертвой хваткой вцепился ей в лодыжку. Словно в трансе Даша увидела, что пальцы на его руках превратились в два сросшихся когтя, они покрыты короткими жесткими волосками, и она снова закричала, закричала так, что у нее заболела грудь, а лицо стало лиловым.

Жгут навалился на нее. Даша, не удержавшись, упала, ударившись локтем о спинку кровати. Жгут наполз на нее, выплевывая изо рта зловонные пузыри:

— Самки… едят. Едя-а-а-а-ат мужей, ты зн…ае-е-е-ешь! Но я сам… сам, я сам… тебя съем… съем сам…

Перед тем как потерять сознание, Даша увидела, что глаза Жгута покачиваются на двух стебельках, словно у краба, а рот почти соединился с носом, образовав нечто, напоминающее мохнатый хоботок.

Шаркая стоптанными подошвами ботинок, на автобусной остановке топтался бомж. Трещины на обуви напоминали удивленно раскрытые рты. На нем был грязный темно-синий пиджак, воротник которого лоснился от грязи. Отекшее лицо клошара скривилось в жалостливой гримасе — вот уже час он пытался стрельнуть хоть пару рублей, а в ответ ему в лучшем случае советовали катиться… ну, сами знаете куда.

Подъехал очередной автобус, и из него вышел молодой человек. Обычный парень, только лицо худое и бледное, словно он чем-то болен. После бесплодных попыток выклянчить денег у прохожих бомж неожиданно поймал пытливый взгляд парня и с надеждой засеменил к нему. Тот холодно смотрел на бродягу, засунув большие пальцы рук за кожаный ремень.

— Это… браток, выручи, а? — стал канючить бомж, подобострастно склонив голову, как собака в ожидании вкусной косточки.

— Что, деньги нужны? — спросил молодой человек.

— А… типа, да, — уже смелее сказал бомж, незаметно для самого себя потирая руки. Он сделал маленький шажок в сторону парня и просительно заглянул ему в глаза. Ноздри молодого человека уловили специфический запах, исходящий от собеседника, однако он не поморщился, а, наоборот, жадно вдыхал его. Наверное, именно так пахнет истинная свобода?

— А зачем тебе деньги? — поинтересовался парень.

Бомж замешкался. Он неожиданно почувствовал себя неуютно под колючим взглядом этого молодого человека, хотя назвать причину вряд ли бы смог. Зачем ему деньги? Дурацкий вопрос.

— Выпить охота, — признался он, облизывая шершавые губы. Блондин с неприязнью обратил внимание на его желтый от никотина язык. — И пожрать че-нибудь, — добавил алкаш, полагая, что на этом разговор закончится.

— Допустим, ты сейчас выпьешь. А завтра? Снова припрешься сюда и будешь клянчить мелочь, воняя и пугая прохожих? — спросил парень.

Бомж тоскливо молчал, поглядывая по сторонам. Нет, здесь явно ловить нечего, морали по поводу образа своей жизни он не собирался выслушивать.

— Чего молчишь? Ладно, ставим вопрос иначе. Сколько тебе нужно денег? — Глаза юноши были полуприкрыты, будто бы он находился под действием наркоза.

— Э-э… Ну, рублей двадцать, — несмело проговорил бомж, опасливо поглядывая на парня. Он уже почти жалел, что остановил свой выбор на этом слегка ненормальном типе, и теперь собирался по-тихому улизнуть.