На старый тракт выехали через семь с половиной часов. В одном месте ручей, который протекал рядом с дорогой, размыл прилично грунта. Это их задержало почти на час — сначала зад откапывали, потом рубили кусты с длинными гибкими ветками, чтобы сделать гать.

И вот она — дорога. Лада прижалась к лесу и облегченно выдохнула, руки женщины прилично дрожали.

— Блин, не могу больше эту дрянь крутить, — пожаловалась Калинина, — мышцы ноют, да и усилий это приличных требует.

— Что ж раньше-то не сказала? — пожурил ее Константин. — И я не догадался, ты так уверенно вела этот тарантас.

— Ну, значит, мне плюсик, тебе минусик, — устало откинувшись на спинку сиденья, произнесла спутница. — Как поступим? У меня нет сил, чтобы гнать эту железяку дальше. Ты как насчет порулить?

— Можно, — легко согласился Воронцов. — Я смотрю, тут все, как у нас?

— Ну, почти, только передачи всего три, и переключение на руле, как дворники в старых отечественных машинах. Говорят, на совсем старых была такая коробка, но я родилась сильно позже, и не видела подобного. А так педали три — газ, тормоз, правда, сцепление местные зовут контактом.

— Да пусть хоть прерывателем называют, главное, чтобы все работало. Давай поменяемся. Странно, ты не задумывалась, почему миры разные, а все так похоже? Магия, боги, а рядом вполне привычные для нас вещи — револьверы с обычным порохом в гильзах, винтовки, очень напоминающие наши. — Константин пересел на освободившееся место и, дождавшись, когда Лада обойдет грузовик и заберется в кабину, запустил двигатель и продолжил, — и вокруг вроде все привычное — титулы, графы да бароны. Я вон вообще боярином стал. Ну, вот как так, а?

— Есть у меня теория, — после небольшой паузы, задумчиво произнесла Калинина. — Длинными зимними вечерами делать тут было особо нечего, вот и обдумывала я, что да как. Костя, давай уже поедем, еще пару часов, и стемнеет.

— Давай, — согласился Воронцов. — Как тут коробка передач-то работает? Я первый раз такую вижу.

— Ничего сложного, все, как на обычной механике. Выжал сцепление, вверх — первая, еще выше — вторая, вниз — задняя, ну а сейчас на нейтрале. Это не гоночный болид, а рабочая лошадка, что-то вроде нашей полуторки, больше пятидесяти он все равно не выдаст, уж больно двигло изношенное, я с ней раз в месяц билась, один раз полностью перебирала, совершенно убитый транспорт.

Константин выжал сцепление и, переключившись на первую, плавно тронул грузовик, выворачивая на более широкий тракт.

— Как ты этот руль крутила, да еще семь часов подряд? Что ж не сказала, что это так тяжело?

— Не имею привычки жаловаться, — мотнувшись на очередной кочке, ответила Лада и ухватилась за приваренную к двери ручку. — Ну что, слушать мою теорию будешь?

— Давай, радио тут не предусмотрено, а просто так, ехать скучно. Блин, да как ее нормально вести, если через эту щель видно только то, что перед носом? — возмутился Воронцов.

— Привыкнешь, я довольно быстро приноровилась. Итак, о мирах, и почему этот так похож на наш, или мы на него. Академик, который нас сюда отправил, Эдуард Яковлевич, говорил, что существует тысячи миров, и это факт.