— Ага, понятно. А топор есть? — Штык сам себе кивнул. — Есть, в багажнике у меня там, на всякий случай. А то бывает бычья щас на дорогах, я ебу в натуре сколько, осина значит.

Переглянулись. Слово они знают, что это дерево такое, тоже, но как оно выглядит, ни тот ни другой даже примерно не в курсе.

— Ваще жопа с этим фольклором. Вот нахуя осина сразу? Чё бы не берёза? Берёз тут до хуя, я берёзу знаю, нормальное дерево. Клёнов — ваще до жопы. Нет же блять осина, ладно, я щас топор принесу, башку отрубим, а там посмотрим.

— Стой! — Воскликнул Колян, когда Штык поднялся на ноги.

— Чё?

— Солнце!

— Ну да, — Штык кивнул согласно, — небо сегодня чистое, чё? День опять же. Так в натуре бывает, если небо чистое, то по нему Солнце ползать сразу начинает. И чё нам-то с того?

— На улицу вытащим и крышку откроем.

— Нахуя?

— Ну, вдруг они как те, серые, которые нас того, ну ты понял.

Штык помолчал, пожевал губами, зачем-то, почесал неприличное место и кивнул.

— Давай попробуем. Хуй знает, вдруг в натуре? Бери сзади, я тут у башки возьмусь.

Закрыли крышку и понесли.

— Ебать, чё он тяжёлый такой?

Колян пожал плечами — вроде не тяжёлый, нормальный такой, вот машину перевернуть, тяжко, это да, а гроб, в коем дистрофик лежит, мимо проплыла стена с кучей трупов. Колян судорожно сглотнул. Этот дистрофик, народу в капусту порубил столько, что на роту армейскую хватит. Он снова сглотнул и постарался нести его очень осторожно, чтоб не дай Бог, гроб не уронить. А то, как очнётся тот, кто там спит…

— Фух. — Сказал Штык, опуская гроб. Постояли, покурили. — Ну, чё? Открываем?

Колян кивнул, Штык сбил крышку.

Прошла минута.

— Чёт не горит он нихера. Как живой сука, о!

Не успел Колян повернуться, как Штык возник перед гробом с канистрой. И плеснул туда щедрой рукой. Монстр внутри вдруг взял и вздохнул. А потом пошевелился.

— Спокуха, всё под контролем. — Штык сунул руку в карман и вытащил на свет божий, гранату.

— Это же…

— Ну, если чё, кинем и бежать.

— Ф1.

— И чё?

— У неё радиус поражения осколками 200 метров.

— Да похуй.

— Она ж смочена в той хуйне что вампиров гасит.

— Ну, я сам и смачивал. На два раза. Да не парься Колян — мне ваще похер эта бодяга…

— Вот именно блять! Тебе похер, а я-то сдохну!

Штык помолчал, глянул в гроб — без изменений, только бензином теперь воняет нещадно.

— Ладно, хрен с тобой. Ни хуя из тебя Матросов не получится.

— Кто?

— Мужик такой. На пулемёт прыгнул, когда татары Киев брали. Реальный такой пацан был.

Гранату обратно положил, к машине сбегал. Вернулся с топором и спичками.

— Ну, чё? Шашлык или фарш?

Ответить Колян не успел, так как с существом в гробу, стало происходить что-то странное — у него вдруг кожа с лица начала слазить. Кусочки кожи поднялись в воздух, полыхнули и истлели. Монстр заворочался, а потом начал дымиться. Спустя мгновение, из гроба ударила вспышка и огненный столб. Вампиры закрылись рукавами и отвернулись, а когда жар схлынул, в гробу остался только расплавленный медальон. Что интересно, сам гроб, лишь слегка закоптился и теперь немного дымится.

— Не хилый фейерверк мы тут нарисовали. — Задумчиво рёк Штык, глядя в гроб и лениво отмахиваясь от кусочков сажи, витавших в воздухе.