А по тем временам никто не понимал иного вида силы правителя, кроме его богатства.
В этом смысле мне вспоминаются когда-то читанные сетования революционера-народовольца, «ходившего в народ» и призывавшего уже освобождённых от крепостной зависимости крестьян к бунту. Так вот, по признанию этого революционера, довод о богатстве царя, о роскоши его дворцов даже на нищих русских крестьян никак не действовал и вызывал недоумение: «А как может быть иначе?? Ведь это царь, защитник народа! Защитник обязан быть силён, а сила в богатстве!» С точки зрения крестьян, помещики — бездельники и несправедливо живут в роскоши — это так. Но царя — не трожь!
Надо понять, что в те времена начальнику косить под скромного демократа было бесполезно — этого никто бы не понял и не оценил. И Потёмкин показом своего богатства, показом роскоши ободрял всех тех, кто был с ним, кто был предан ему и России.
Личные же стремления Потёмкина к деньгам или к славе, как у Суворова, были, скорее всего, не велики.
Вот он, уже тайный муж Екатерины II, за личное командование войсками в битвах турецкой войны в 1774 году стал кавалером ордена св. Андрея Первозванного. Это был хотя и высший ордена государства, но универсальный, дававшийся и за военные, и за гражданские заслуги, а членам императорской фамилии и просто по факту рождения. Но в следующем году, после заключения с турками мира, стали награждать всех участников войны уже за победу во всей войне. Потёмкин милостью Екатерины стал только графом, поэтому прямой воинский начальник Потёмкина фельдмаршал Румянцев по итогам войны представил Потёмкина, командовавшего войсками в минувшей войне и победителя при Селистрии, к награждению орденом Св. Георгия 1-й степени. То есть к награждению высшей степенью сугубо военного и по этой причине самого почётного ордена России.
Но эта высшая боевая награда тогда давалась только за выдающиеся победы в битвах, а не за заслуги вообще, и Потёмкин отказывается от Георгия 1-й степени, чтобы не дискредитировать этот орден — не брал он в 1775 году никаких крепостей, следовательно, такой награды не достоин. А такой поступок, согласитесь, показывает отсутствие у Потёмкина алчности к наградам, а это уже довольно редкое явление.
С другой стороны, если бы после Потёмкина ничего не осталось, кроме воспоминаний о том, как он сорил деньгами (как щук ловил, за амфорами нырял или журавлей в полёт провожал), то это одно. Но ведь Потёмкин оставил после себя огромный край, присоединённый к России. Да ведь и не это главное, поскольку в этом присоединении ценными были не земли (которые тоже были хороши), а окончание многовековых набегов татар на Россию. Главным было установление границ России не по «засечной линии», ненадёжной и требовавшей огромных затрат на своё содержание, а на удобных берегах Чёрного моря.
Потёмкин — это выдающаяся защита русского народа от увода в татарское и турецкое рабство.
Потёмкина упрекают, что он замахивался «на куски, которые не мог проглотить», то есть планировал больше, чем у России было ресурсов. Да, было такое, ну и что? Ведь за то, что он всё же сделал, хватило бы отлить памятники сотням человек.