Мы с режиссером и с моими партнерами по сценам начали вовсю фантазировать, импровизировать – но именно в рамках облюбованной нами формы стилизации. И вот этот человек в шубе из Америки, вдруг ввалившийся в лондонскую жизнь, стал мне интересен именно тем своим темпераментом, той внутренней раскрепощенностью, которыми он разрушает размеренную английскую (тоже клише!) жизнь.
Немалая радость на этой картине состояла в том, что мне довелось там плотно поработать с Виталием Соломиным и Александром Адабашьяном. Именно там мы познакомились со Светой Крючковой, которая потом снималась у меня в «Родне» и «Утомленных солнцем». Ирина Купченко – замечательная, тончайшая, нежная. Я был с ней знаком и хорошо помнил еще по ее работе с моим братом, по фильму «Дворянское гнездо». Ну и конечно, Олег Иванович Янковский, блистательный, гениальный артист!
Я не особенно часто упоминаю об этой работе. Возможно, потому, что когда мне говорят «Это лучший Холмс!»… не хочется ни соглашаться, ни полемизировать. Наверное, может быть. Мне трудно об этом судить. Слава богу, всем помнятся эти персонажи, «Орхидеи еще не зацвели», «Овсянка, сэр» и так далее.
Было очень весело и азартно играть нашу пьяную сцену с Виталием, к сожалению очень рано ушедшим от нас. Конечно же, я вспоминаю эту работу с удовольствием. Но сказать, что она серьезно повлияла на мое развитие или движение, я не могу.
В связи с этим фильмом, конечно же, особо надо сказать о несравненной миссис Хадсон – о Рине Зеленой. Это была гениальная женщина!.. Она очень дружила с моей мамой, и я знаю Рину (называл я ее только Риночка) сколько себя помню. А она и того раньше знавала меня, наблюдая еще в виде выпуклости живота моей матери. И тогда, и позднее, когда я уже родился и рос, она часто приходила к нам.
Эти ее невероятные, очень смешные скетчи с детским голосом! Множество артистов потом пытались этим жанром заниматься, и никто не достиг той трогательности, искренности, чистоты и мастерства, как Рина Васильевна Зеленая.
Я обожал ее в любом ее возрасте, вплоть до последних дней. Она была остроумнейшая матерщинница, причем это был не мат, а просто песня. А как она формулировала порой свои мысли, с каким юмором!..
Однажды она очень серьезно спросила меня:
– У тебя бывает бессонница?
Я говорю:
– Нет.
– А у меня бывает…
– Ну, и что ты делаешь?
– Ложусь в постель и считаю до пяти… В крайнем случае, до половины шестого.