Проходит еще какое-то время, и они начинают думать, что, если бы этот туман рассеялся всего на сутки, они смогли бы увидеть ту жизнь, которую действительно хотят, они встали бы со своего кресла, спустились по ступеням и ушли бы жить этой жизнью.

Потом однажды они слышат о том, что кто-то из их друзей умер. Хороший человек. Кто-то, кто по-доброму относился к другим людям. Кто-то такой, кто был слишком ярким светочем, чтобы погаснуть так рано. И на следующие двадцать четыре часа туман расходится, и они обретают ясность, какой не знали никогда прежде.

Они видят тропинку к жизни, которой действительно хотят для себя, и она зовет их с такой настойчивостью, как никогда раньше. Она прекрасна и великолепна. Они видят все возможные причины, по которым им следовало бы пойти по этой тропинке, и понимают ошибочность всех своих прежних отговорок, в силу которых они якобы не могли этого сделать. Все эти двадцать четыре часа они ощущают побуждение двигаться, начать, стартовать.

Но потом сутки кончаются, и туман смыкается снова. И они откидываются на спинку кресла, и качаются. Вперед-назад. Вперед-назад.

Потом однажды утром они выглядывают с веранды – а тумана-то больше нет. Они ждут – час, другой, – но туман не появляется.

Проходит день, потом два дня, а тумана нет по-прежнему. Выглядывая с веранды, они отчетливо видят тропинку к жизни, какую действительно хотят для себя.

Она прекрасна и великолепна, она зовет их. Они воображают все приключения, которые с ними случатся, и радость, которую испытают, если только пойдут по этой тропинке. Наконец, промедление становится невыносимым. Сегодня – тот самый день!

Они поднимаются с кресла, пытаются сделать шаг и осознают, что больше не могут ходить.

Я посмотрел на Джессику. Она плакала.

– Ты молода, Джессика, – мягко заговорила Туту. – Ты умна. Ты талантлива. Впереди множество приключений – они только и ждут тебя. Но ты должна освободиться от этого тумана.

– Бывают дни, когда он настолько густой, – тихо проговорила Джессика сквозь слезы. – А сегодняшний день был такой ясный! Время, проведенное со всеми вами, разогнало весь туман. – Она помолчала. – Но что делать, когда он смыкается снова? Когда я больше не вижу перед собой тропинку?

– Все равно надо встать и идти вперед, – ответила Туту. – Тропинка есть всегда, она ждет, пока ты ее увидишь. Часто для этого требуется только первый шаг в неведомое.

– Я не уверена, – возразила Джессика.

Туту умолкла и молчала дольше обычного.

– В самом густом тумане, какой ты только способна вообразить, насколько далеко ты сможешь видеть? – наконец спросила она.

Джессика замешкалась.

Туту ободряюще кивнула.

– Футов на десять, – предположили Джессика.

– Если ты останешься на этой веранде, то всегда будешь видеть все те же самые десять футов, – закончила Туту и снова позволила паузе повиснуть в воздухе. – А если ты встанешь и сделаешь всего один шаг, один-единственный шаг, как далеко ты будешь видеть?

Джессика пожала плечами, словно не понимая смысла вопроса.

– На десять футов.

– Да. Но это не те же самые десять футов.