Германские войска ушли с плацдарма сами, непобежденными на этом участке фронта. Они сами сделали то, что более года пытался сделать их противник, и при этом сохранили свои силы для дальнейших действий. Но в то же время вермахт не смог удержать и потерял выгодный в стратегическом отношении плацдарм в центре Восточного фронта. Немцы вынуждены были оставить Ржев – этот знаковый город, олицетворяющий оборону большой территории, эти «ворота на Берлин».

Для той и другой стороны эта была потерянная победа. Но для обеих сторон эта победа стала еще и пирровой.

Ржевский выступ, «ржевская дуга» стала для обеих армий «черной дырой», которая притягивала войска и поглощала их. В памяти советского солдата он остался «ржевской мясорубкой», «прорвой». До сих пор в деревнях многих районов вокруг Ржева бытует выражение «погнали под Ржев». Это действительно был Молох, который пожирал своих детей. Героизм и самопожертвование одних стояли здесь рядом с недосмотром, просчетами, ошибками, а иногда и преступлениями других. Проблемы с материально-техническим обеспечением, ошибки в планировании военных действий в целом и отдельных операций, недостатки в управлении войсками руководство страны и верховное армейское командование пыталось решить за счет «человеческого фактора». Стремление добиться победы «любой ценой», за счет огромных человеческих потерь не свидетельствуют об умении воевать по суворовски – «не числом, а умением». Слишком дорого доставалось приобретение военного опыта командованием Красной Армии и руководством страны.

П. Михин, бывший командир взвода 1028-го артполка 52-й стрелковой дивизии 30-й армии написал в начале этого века: «На ржевской земле мы учились воевать, а наши великие полководцы на нас учились совершать свои грядущие победы. 15 месяцев бились за Ржев и почти ничего не смогли сделать, пока немцы сами не ушли оттуда. Пусть это были победы противника, но это же были и наши страшнейшие трагедии. Не из одних же успехов складывалась война. А история должна быть полной и достоверной, как бы ни была она горька. Она ведь, эта горечь, дорога многим, кто прошел через «ржевскую мясорубку». Немцы ее крутили, а мы сыпали и сыпали в нее тысячи и тысячи солдат…»

^{>Кладбище около 2000 немецких солдат на восточной окраине Ржева. Первая половина 1942 г.}

Но ржевско-вяземский плацдарм стал «черной дырой» и для германских войск. Немецкие ветераны до сих пор с ужасом вспоминают бои в «большом пространстве Ржева». «Невосполнимые потери» здесь вермахта «утаивались от несведущего населения, омрачали оценку операции «Бюффель» как «военного достижения». Генерал-полковник Модель, руководивший обороной [территории. – С.Г.], слыл впоследствии «экспертом по отступлениям».

Ржевская битва была одной из кровопролитнейших битв Великой Отечественной войны, а возможно, и Второй мировой войны: общие потери с обеих сторон были огромны. Советские войска, несмотря на то что больших успехов на этом участке фронта не было, сковали здесь большое число немецких войск, ежедневно перемалывали живую и материальную силу врага. Это подтачивало гитлеровскую военную машину и подготавливало почву для поражения Германии. Историк А. Н. Мерцалов называет в числе источников Победы над фашизмом коллективный подвиг воинских частей и соединений: «Это героизм другого рода – длительный и тяжелый, это ратный труд миллионов красноармейцев в условиях постоянной смертельной опасности…» П. Михин писал: «Наша 52-я дивизия наступала на Ржев с севера, через Полунино, в самый «лоб» противника. За 6 месяцев боев мы продвинулись на шесть километров. Освободили четыре пепелища и оставили после себя две братские могилы по 13 тысяч в каждой… Умирать никому не хотелось, но бежали вперед – наступали и умирали. Сколько «долин смерти», «рощ смерти» и «болот смерти» мы нарекли и оставили после себя! Но все же метрами продвигались вперед. Вспоминая пройденное, я вижу поля под Ржевом, усеянные трупами наших и немцев».