— Мы, Дмитрий Степанович, это понимаем, но прислушается ли к нам штаб армии…

Спит Казанлык, спят утомленные солдаты, но бодрствуют караулы и дозоры. Не спится и генералу Гурко. Расстались с начальником штаба, лег, а сон не идет. Ворочается, не покидают голову мысли. Отстучал телеграф его, Гурко, соображения к главнокомандующему, но ответа нет. Ему бы пополнить Передовой отряд и из того исходить в дальнейших действиях… Планы, планы… Их он строил, когда на перевал вел отряд, проигрывал со штабом, а в Забалканье оказались в неведении… Нет согласованности с главным штабом. Он понимает: в таком положении марш на Адрианополь, блеф. Но что он мог бы предложить? У него уже есть своя точка зрения на дальнейшие операции. Если прибудет пополнение, он оставит в Казанлыке часть болгарского ополчения и сделает с Передовым отрядом отвлекающий маневр, оттянет на себя таборы Сулеймана-паши, а тем временем главные, силы Дунайской армии, перевалив через Шипку, вступят в Забалканье. Тогда он, Гурко, сыграет роль авангарда.

Прежде чем предложить такой план на эту стратегическую операцию, Иосиф Владимирович посоветуется с командирами своего отряда, обсудит предстоящий маршрут, возможные узлы сопротивления, силы противника. Наступление на Адрианополь должно разворачиваться стремительно, предварив высадку всех войск Сулеймана, не дав им сосредоточиться. Закрепить успех Передового отряда немедленно должны главные силы армии…

Гурко садится, трет виски. Знает, Нагловский тоже не спит. Садится, говорит:

— Завтра, Дмитрий Степанович, я выскажу вам свои мысли.

Вышел во двор. Солдатский бивак еще спал, но драгуны уже повели на водопой коней, кашевары растапливали кухни, задымили трубы походных печей.

Гурко прошелся по лагерю. Следом за генералом шагал адъютант штаба. Иосиф Владимирович обернулся:

— В восемь часов вызовите всех командиров частей.

Начинался рассвет, посветлело небо и погасли звезды. Солнце еще не взошло, но его недалекий рассвет чувствовался и по росистой траве, и по свежему запаху леса. Рассвет коснулся близких гор, пробежал от вершин до подножий.

Заиграл трубач и лагерь ожил…

Иосиф Владимирович уважал точность исполнения, и это знали его подчиненные. Совещание не было долгим. Доклад был коротким и четким. Охарактеризовав сложившуюся обстановку, начиная от взятия Шипки и отступления Халюсси-паши, Гурко, сначала намеревавшийся поделиться своими соображениями на будущие действия отряда, воздержался. Решил подождать ответа из штаба армии.

Его поддержали. Все склонялись к тому, что, поскольку адрианопольский план потребовал изменения, надо услышать мнение главнокомандующего, а казачий генерал Краснов с хитрым прищуром подметил:

— У нас, господа генералы, так говорили: полезла баба в воду, да не знала броду.

Вскинул брови Раух:

— У вас, Даниил Васильевич, юмор висельника.

— Нет, господа, — прервал их Гурко, — мы брод знали и свою задачу выполнили, вышли в Забалканье, а второй этап, повремените, я изложу вам, когда свяжусь с главным штабом.

— С решением генерала Гурко полностью согласен, надо подождать, какой будет ответ великого князя, — заметил генерал Нагловский.