– Для меня это тоже впервые. В смысле, я впервые в Массачусетсе.

– И долго ты тут пробыла?

– А который час?

Клайд взглянул на часы, подставив циферблат под бледный свет уличного фонаря на стоянке. Вообще-то никто уже давно не носит наручные часы. Но Клайд, похоже, об этом не знал.

– Четыре утра.

– Что ж, значит, я провела в Массачусетсе около суток.

Наш кортеж въехал в Бостон вчера рано утром: в одном автобусе я, бабуля и все, кто делал из Бонни Рэй Шелби красотку, в другом – моя группа и техники по звуку, в третьем – бэк-вокалисты и подтанцовка. Плюс еще два фургона с оборудованием и декорациями. В организацию тура «На осколки» вложили очень много труда. А я умудрилась рассыпаться на осколки в обычной толстовке, джинсах и сапогах. И еще шапочке Медведя. О ней тоже не следует забывать. Надо было сразу сказать, что незачем тратиться на всю остальную чепуху.

Клайд тихо и длинно выругался, растягивая один слог на несколько.

– И что же за хрень с тобой приключилась в эти двадцать четыре часа, что ты решила сброситься в Мистик?

– Может, я бы и не прыгнула в конце концов, – помолчав, сказала я, потому что не знала, как ответить на этот вопрос, не выложив всю историю своей жизни.

– Ты прыгнула. Но я не об этом спрашивал, Бонни, – мягко возразил Клайд.

– Другого ответа у меня нет, Клайд.

– Тогда нам с тобой придется расстаться.

– Ну-ка повтори.

– Нам с тобой придется расстаться, – твердо произнес Клайд, и его глаза холодно сверкнули в полумраке.

– Мне нравится твой акцент. Ты глотаешь окончания. Скажи еще раз.

– Какого хрена, а? – выдохнул Клайд, возмущенно вскинув руки.

– Нет, это не прикольно. Эту фразу ты говоришь так же, как я. Ка-ко-го хре-на! – прокричала я. – Видишь? Абсолютно так же.

– Я на это не подписывался, – тихо пробормотал Клайд и провел ладонью по лицу.

На меня он не смотрел, и я поняла, что перегнула палку. Неужели так трудно вовремя заткнуться? Я всегда пыталась свести все к шутке или сменить тему, когда мне было неприятно. Так я справлялась с нервами. Когда Минни заболела, я целыми днями старалась ее рассмешить. Ее – и всех остальных. А когда у меня перестало получаться, я поддалась на уговоры бабули «выручить семью» другим способом – зарабатывая деньги. Да, кстати, о деньгах. Я приподняла бабулину сумочку.

– У меня есть деньги. Я готова заплатить за дорогу до Вегаса. – Я вытащила из кошелька пачку купюр и помахала ими у Клайда перед носом.

Глаза у него округлились.

– Тебе не двадцать один, ты гонишь. – Он отпихнул мою руку. – Двенадцать, не больше.

– Я родилась первого марта тысяча девятьсот девяносто второго года, – возразила я, повысив голос вслед за Клайдом. – Вот тебе ответ. Еще вопросы?

– Взрослая девушка не станет размахивать купюрами перед незнакомым человеком. Ты же понимаешь, что беззащитна? Я могу отнять деньги, выкинуть тебя из машины и уехать. И хорошо еще, если так! Ты сейчас очень глупо поступила, девочка. Очень глупо! – Его лицо выражало шок и ярость.

Я знала, что он прав. Умом я никогда не отличалась. Ба вечно мне об этом твердила. Потому-то я и стала певицей. Для того чтобы петь, много ума не нужно.