Ю. Н. Аделунг
Вид лесной поляны, на которую нас притащил медведь, мне категорически не понравился. Всюду поваленные деревья, многие выдернуты с корнем, словно тут пару часов назад пронесся ураган, что в общем-то невозможно — ну не бывает локальных атмосферных образований такой силы. Да и характерные следы когтей на коре и лап на земле прямо указывали на виновника бедлама, царящего вокруг.
Я плохой следопыт, однако кое-какие выводы из увиденного сделать способен. К бабке не ходи, здесь побывал огромный зверь. Судя по отпечаткам лап, метров четырех в длину, плюс еще хвост, примерно такого же размера. Вкупе огроменное чудище, вооруженное крепкими острыми когтями. А еще у него имеются мощные челюсти с зубами, способными откусывать приличные куски древесины. Интересно, это же до какой степени нужно изголодаться, чтобы хищник польстился на деревяшку? И вообще, откуда эта тварь могла здесь появиться? Слава Богу, что к нашему приходу она успела куда-то убраться. Вот только куда — непонятно. След от такой туши был бы определенно заметен в лесу. Я же, обойдя поляну вокруг, ничего не обнаружил. Захотелось выразиться избитой фразой Льюиса Кэрролла, сказанной устами самой популярной героини его книг: «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее!». Но я не стал выпендриваться, ибо блистать литературными познаниями было не перед кем, в окрестностях поляны людей не наблюдается, птицы, белки, даже мыши и те куда-то попрятались, если только перед Потапычем, но ему по барабану — не ценитель он красного словца.
В общем-то, здесь было чему удивляться. В колдовском зрении вся поляна буквально залита какой-то мутной нематериальной субстанцией, препятствующей проникновению вглубь моему магическому взгляду. Похоже на туман или дым от сильно чадящего костра, но отчего-то не развеивается и граница четкая. Прикоснулся к пелене рукой. Вроде бы ничего опасного. Медведь вслед за мной также сунул нос в магическую субстанцию и как ошпаренный отскочил обратно. Сначала заревел, как роем пчел ужаленный, затем принялся чихать.
Однажды в далеком детстве я подхватил сильный насморк. Бабушка в лечебных целях закапала мне в ноздри по капле сока каланхоэ (есть такое комнатное растение, считается лекарственным), вот тогда-то я и понял, что чихание отнюдь не безобидный процесс. До сих пор с ужасом вспоминаю, как мои мозги вместе с соплями едва не повылетали из башки, а сердце колотилось так, будто собиралось выскочить из груди. Потом еще пару дней голова невыносимо болела от лечения. Вполне вероятно, у меня аллергия на каланхоэ. Дед с бабушкой тогда здорово перепугались и более соком этого растения никогда меня не лечили.
Хорошенько прочихавшись, Мишка жалобно захныкал, опасливо поглядывая в сторону поляны. У меня же столь явного физиологического неприятия чужой волшбы не было, поэтому я начал осторожно продвигаться к центру поляны, предварительно просканировав окрестности на предмет опасности. Вроде бы, всё чисто. К тому же, на относительно небольшой поляне вряд ли сыщется укромное местечко, где могла бы затаиться туша, столь впечатляющих размеров. Пятачок практически свободного пространства диаметром метров двадцать. Посредине из-под земли примерно на тридцать сантиметров выступает обильно покрытая мхом каменная плита красноватого оттенка, вроде бы гранит. В трех метрах от плиты могучий дуб в несколько охватов прикрывает её от атмосферных осадков своей густой кроной. Судя по характерным следам когтей на стволе, тварь пыталась выворотить дерево, но безуспешно.