— Этот ребенок сошел с ума!

— Нет, я в своем уме! А если и потерял рассудок, то от преступлений и опасностей, которые окружают тех, кого я люблю. О, мистер Уайлдер, не оставляйте его! С тех пор как вы появились среди нас, он снова стал похож на того, кем был когда-то. Уберите это свидетельство вашей силы, угрозы принесут только вред. Говорите с ним как друг: посланец врага — вы не добьетесь ничего. Вам еще незнаком неукротимый нрав этого человека. Спорить с ним — все равно что попытаться остановить поток. Скажите что-нибудь, не медлите, пока глаза его потеплели.

— Это от жалости мешается твой разум, дитя мое.

— Если бы мой разум всегда был так ясен, как сейчас, Уолтер, никому не пришлось бы говорить с тобой вместо меня. Ты бы не был глух к звуку моего голоса и прислушался бы к моим словам. Почему вы молчите, Уайлдер? Одно ваше слово может его спасти!

— Уайлдер, этот ребенок запуган количеством ваших пушек и людей. Он боится гнева вашего венценосного владыки. Уходите! Дайте ему место в вашей шлюпке и поручите милости вашего капитана.

— Нет! Нет! — вскричал Родерик. — Я не оставлю тебя! Я не хочу, не могу, не в силах тебя покинуть! Ты один у меня в целом свете!

— Да, — продолжал Корсар, чье деланное спокойствие перешло теперь в грустную задумчивость, — лучше всего, если он уйдет с вами. Вот мешок золота; поручите мальчика заботам замечательной женщины, которая уже печется о существе почти столь же беспомощном, хотя, быть может, и менее…

— … греховном! .. Не бойся произнести это слово, Уолтер! Я заслужил его и выслушаю без дрожи. Взгляни, — продолжал Родерик, взяв в руки увесистый мешок и с презрительной улыбкой подняв его над головой, — я могу выбросить золото, но узы, соединяющие нас, неразрывны.

При этих словах юноша подошел к открытому окну. Раздался всплеск, и сокровища, достаточные, чтобы на всю жизнь обеспечить скромное существование человека, исчезли под водой. Уайлдер поспешно повернулся, чтобы смягчить гнев Корсара; но в чертах предводителя разбойников он не прочитал ничего, кроме жалости.

— Родерик был бы плохим казначеем, — сказал он. — Однако еще не поздно вернуть его друзьям. Золото — это поправимая потеря, но, если что-нибудь случится с мальчиком, я никогда себе этого не прощу.

— Тогда не отпускайте его от себя, — прошептал Родерик, чья энергия, казалось, иссякла. — Идите, мистер Уайлдер, шлюпка ждет вас. Здесь вы ничего больше не добьетесь.

— Боюсь, что ты прав, — ответил наш герой; в продолжение всего разговора он не переставал с участием смотреть на мальчика, — очень боюсь, что ты прав. Но я лишь исполнил приказ и теперь должен отвезти ответ.

Корсар взял его под руку и подвел к такому месту, откуда видна была палуба. Указав на рангоут и на малое количество поднятых парусов, он сказал просто:

— Вы моряк, сударь, судите же сами о моих намерениях. Я не ищу встречи, но и не уклонюсь от нее.

… Благое небо,

Приблизь тот день, когда с врагом отчизны

Ты на длину меча меня сведешь,

И, если он тогда избегнет смерти,

Прости его!

Шекспир. Макбет

— Вы привезли согласие Корсара? Он счастлив принять мои предложения? — такими шумными восклицаниями встретил своего посланца капитан «Стрелы».