Кое-как успокоив своих домочадцев, подруги вновь приготовились к долгому ожиданию. Они успели почти подружиться и с работниками отделения, куда привезли их потерпевшие, потерявшие свою машину мужики. И с самими пострадавшими, жертвами Гургена. Когда мужчины поняли, что подруги не виноваты в пропаже их машины, да к тому же и сами пострадали на все четыре колеса, проколотые преступником, они тут же встали на их сторону и даже угостили их кофе из автомата.

Кофе оказался совершенно паршивым, но он хотя бы был горячим и сладким. И напиток придал подругам сил, чтобы раз за разом рассказывать всем свою историю. А послушать ее нашлось множество охотников. К тому времени, когда девушек доставили к Долото, языки у обеих уже изрядно заплетались. И на все его вопросы они могли либо кивать, либо отрицательно мотать головой.

Впрочем, Долото интересовало совсем немногое:

– Значит, отец Ваника признался в убийстве своей бывшей жены?

Кивок.

– И он подался в бега?

Снова кивок.

– Надеюсь, он с вами ничего не сделал?

На сей раз – отрицательное мотание головами, причем со стороны Киры куда более интенсивное.

– Ну и ладно, – повеселел следователь. – Сейчас запишем ваши показания, и поедете домой. А насчет этого Гургена не беспокойтесь – поймаем! И не таких ловили!

Физиономия следователя светилась от самодовольства. Но подруги откровенно не понимали причину такого его великолепного настроения. Чему радуется Долото? Преступник-то скрылся! И не один: наверняка Гурген прихватил и все украденные им из сейфа Луизы драгоценности. Любящий папаша и заботливый муж бросил сына в беде, а жену так и вовсе отправил к праотцам.

За такое поведение следователя вряд ли можно было похвалить. И все же он выглядел радостным и торжествующим. Да и к словам подруг он отнесся как-то равнодушно. Нет, показания их стенографисты записали, но никаких подробностей у них Долото не выспрашивал. И вообще, девушкам показалось, что следователю не терпится избавиться от них и заняться неким куда более важным делом.

Каким делом? На этот вопрос подруги получили неожиданный ответ, уже покидая отделение капитана Долото. Выходя, они столкнулись с группой людей, которых высаживали из полицейских машин. Объединяло этих людей то, что все они были в наручниках. И вид у них всех был мрачный и какой-то отчаявшийся.

– Смотри! Разве это не Энтони?

– Где?

– Да вон там! И Родион из «Хетты» тоже с ним вместе!

– Где, где?..

Но слова вдруг замерли у Леси на губах. Она увидела и понурого, потерявшего весь свой прежний лоск Энтони. И также увидела она Родиона, который стоял с таким видом, словно больше не ждал от этой жизни ничего хорошего. Леся увидела и каких-то других арестованных людей, они были ей не знакомы, но стояли рядом с Энтони и Родионом.

И, что было самым ужасным – и это поразило девушку в самое сердце, – Леся увидела и своего любимого доктора Пятиреченкова! Будущее светило науки был в наручниках. Но, в отличие от стоявших рядом с ним людей, лицо доктора не выражало ни отчаяния, ни страха. Пожалуй, торжество – это было самое правильное выражение.