Котелок и вода имеются наверху, что же получается по общему весу?
Около пятидесяти килограммов, могу и сам поднять, если за пару ходок от верхней поляны, то, без напряга, или за одну, тогда придется попотеть.
Если пойдем втроем, справимся без проблем, это я понимаю и иду к той самой яме, где принято справлять свои надобности, засыпая песком отходы жизнедеятельности, говоря канцелярским языком.
— Так, все по-прежнему, парни, — обращаюсь я к давно проснувшимся Охотникам, — один из вас остается здесь, Ракс и второй идут со мной. Ракс, как насчет романтической прогулки по горам?
Крыса на все согласен и только не сводит взгляда от котла с кулешом, которого наварили еще вечером. Боится не успеть позавтракать, похоже? Вот же бедолага, сейчас пойдет с пустым желудком.
— Со всеми хлопотами, можете и не успеть сегодня дойти до Сторожки, — предупреждаю я.
— Не беда, в трактир точно успеем, если до Сторожки не дойдем, — шутят парни и мы начинаем нагружаться.
Я прощаюсь со своим старым знакомым из Гильдии, и мы уходим со стоянки. Когда поднимаемся по склону, где я впервые увидел Корта, я пытаюсь найти взглядом остатки его скелета, но, ничего не вижу. Растащили звери или песком за зиму замело, это уже не важно. Важно, что он умер на этом месте, а не я.
Через два часа мы доходим до последней рощицы и там я командую остановку, пришло время расставаться:
— Благодарю тебя за помощь, — и обнимаюсь с молодым Охотником.
Потом тоже самое проделываю с Раксом и невольно морщусь, опять от него попахивает, как обычно. Ему я посвящаю речь побольше:
— Ракс. Слушай внимательно, когда попадешь в Астор и с тобой будут разговаривать важные люди, запомни и скажи, что использовать вашего брата после победы можно в охране рудников. Так и скажи тому, кто будет разговаривать с тобой, что парни вы суровые и с удовольствием слопаете тех, кто работать отказывается. Двойная польза от вас будет, кормить можно меньше и работать каторжники будут лучше. Не стесняйся рассказывать, какие вы полезные и нужные можете быть.
Нелюдь даже смахнула слезу от торжественности момента, ведь Повелитель отпускает своего Слугу на вольные хлеба и даже тратит время, чтобы помочь ему в будущем.
— Повезут тебя, скорее всего, в Гардию, чтобы ты там контакт с осаждающими город отрядами твоих братьев налаживал. На корабле по Голубому морю сплаваешь, мир посмотришь, — размышляю я вслух для него.
— Постарайся выжить и когда-нибудь встретимся, — обещаю я своему бывшему Слуге и командую, — Идите уже!
Потом долго смотрю вниз, как быстро удаляются две такие разные фигуры, молодой, худощавый Охотник, легкой походкой прыгающий с камня на камень, и здоровый, пожилой, сильно косолапящий на ходу Крыса.
Теперь его жизнь и будущее в его собственных руках.
Тоже слеза наворачивается на глаза, и я смахиваю ее в сторону.
Забираю самое ценное и начинаю первый подъем к Храму, где и оказываюсь через полтора часа. Отдыхаю на краю площадки, посматривая вниз, на поляну, и на встающее светило, начинающее подбираться к скале, потом поворачиваюсь и внимательно осматриваю усыпанную камнем площадку перед входом в Храм. Не похоже, что тут кто-то был за эти три месяца, но, ко входу я подбираюсь сбоку, чтобы не оказаться прямо перед дверью. Привычка быть осторожным, такое это дело.