— Я понял тебя… Мне бывало… то есть я хочу сказать, что мне такое казалось иногда во взгляде Андрея… Ты говоришь «отношения» — нечего сказать, глубоко взглянул. Ну, а твой взгляд?…

Леха посмотрел на огонь, потом на буфет, стоящий в углу. Это было красивое изделие, сработанное лет сто пятьдесят назад. Тонкой работы, покрытый инкрустацией из разных пород деревьев. Стекло еще литое по старинке, поэтому не с идеально ровной поверхностью. Он не смотрелся, да и не вписывался в остальную гармоничную обстановку, но именно этим создавал впечатление какой-то сказочности этой залы.

Леха кивнул головой, придвинулся вплотную к Державе, так что тот застыл от неожиданности, покачал головой еще раз и, произнеся «хо-ро-шо», встал, направился к буфету.

Вернувшись на место, он держал маленький металлический ящик, этакий старомодный сундучок, предназначенный для хранения денег лет двести назад. Оказалось, что приспособлен он для хранения семейных реликвий.

Открыв его маленьким ключом, хозяин достал небольшой фотоальбом в кожаном переплете, открыв на двух фотографиях. Сразу было видно, что этот разворот пользуется вниманием чаще остальных.

Протянутые изображения женщины и ребенка сразу заставили автоматически клацнуть языком старика:

— Ах… ах… Какая женщина! Ооо! Прости, ради Бога!..

— Ничего… хотя именно поэтому я никому и не показываю… Мы расстались давно… — так случилось. Нужно было потерпеть… обоим потерпеть… но… А сейчас уже ничего не исправить! Нет, нет, не подумай…

Тут он первый раз перешел на «ты», заметил это и констатировал:

— Ладно, пусть будет… ты ведь давно на «ты» перешел, для меня это просто целый ритуал, или вот так вот…

— Понимаю… расставание было вынужденным, казалось необходимым… теперь, когда об этом жалеешь, начинаешь завидовать православным, умеющим уповать на волю Божию!.. Я сталкивался с этим…

— Может быть… Вместе нам бывало сложно, но порознь вообще не возможно! Сейчас… у меня есть старое видео, я просматриваю иногда его… в кадрах видно… — она тянется ко мне, а я предпочитаю друзей… Знаешь, не так открыто, а главное это происходит бессознательно. Я ведь ее действительно безумно любил… и люблю… Я мог… да что мог… я не слышал, бывало ее… слушаю, внимательно слушаю, а не слышу… Знаешь, что она хочет, что ей нужно, а делаешь наоборот… Когда она… когда ее мнение не сходилось с моим, я пытался доказать свою правоту, и бесился, когда понимал, что и в ее мнении есть рациональное зерно… Было и так, что она обращалась ко мне с радостью, откровенно с раскрытой душой, а я весь в каких-то подозрениях, толи недопоняв, толи восприняв искаженно, выпуливал совершенно для нее неожиданное, чем иногда вводил в такое состояние уныния, что сам уже не мог ничем исправить.

Однажды мы собирались праздновать день рождение, у нее был юбилей 25 лет. Несколько дней она носилась с прической, с платьем, с домашними делами, которых не забывала никогда, я же купил подарок, заказал ресторан, знаешь, наверное, в Даниловском монастыре. Кучу гостей пригласил, но под самое время сбора… мы уже выехали из дома, оказалось, что ожидаемых денег нет. Бред, конечно, мне бы любой занял до завтра. Что со мной случилось?! Я стал сам не свой, все отменил и повел ее в ресторанчик одну… Осталась фотография того вечера — она с подарком, в обнимку с огромным букетом алых роз… вот она… именно…