Более всего непредсказуемым оказалась концовка этого мероприятия — через два с половиной месяца, он был приглашен на «Лубянку», где ему в пику ожиданиям, вручили орден «За мужество», как потом оказалось, всего через один номер от полученного Державой. Странная подробность, наводящая на подозрения, что между ними такую же награду должен был получить, ещё кто-то из знакомых. При оглашении этого предположения оба посмотрели на сияющую радостью и гордостью за супруга, Мариам, которая сделала вид, что ничего не расслышала… Кто знает, кто знает…

Андрей Викторович получил после этого случая повышение, что не обязательно связывать именно с геройством, которое, заметим, как и у Арона Карловича, не планировалось совсем, но вышло по-настоящему.

Причина новой должности, скорее лежала в повышении того самого друга, который и пригласил его в федерацию несколько лет назад, и который, конечно, предпочел рядом с собой своих вассалов, тем более таких талантливых.

Арон Карлович Держава после тихого и смиренного празднования повышения Андрея Викторовича, и вручения государственной награды, вернулся к «своим деткам», как он любил поговаривать, и на следующее утро проснулся в последний раз. Это было необычное утро, поскольку он все же поддался на уговоры отца Филофея, появился на Литургии не любопытства ради, и не потому что нравилось пение, звучащее на клиросе, но исповеди и причастия ради. Оказывается он был крещен при странных стечений обстоятельств, чуть ли не с целью знакомства с прелестной и соблазнительной дочерью столичного священника, бывшей уже к тому моменту вдовой, лет двадцать назад.

Намерения намерениями, но Таинство — это всегда серьезно! После этого Господь долго ждал шага навстречу, а дождавшись, надеюсь, принял раскаяние, простив добрую душу, а через день, навсегда раскрыв Свои объятия, хотя это еще предстоит решить…

Арон заснув, не проснулся, почив тихо и безболезненно, что бывает с людьми достойными, добросердечными и всеми любимыми…

Похороны его проходили всем городком, следом за гробом, топали «его» малыши, ближе всех следовали те двое, о которых он просил Бузыкина. Это были дети его упокоившегося брата, которых ему не отдали поначалу на попечение, как пожилому и одинокому. Они несли один орден и одну медаль. Остальные воспитанники держали в своих руках сшитые маленькие бархатные подушечки, с положенными на них, так же сделанными собственноручно из глины фигурками животных. Потом люди с улыбкой говорили, что Арончику никогда не будет скучно на том свете, ведь его всегда будет окружать целый зоопарк.

Могилку его и сейчас можно найти на погосте у храма по входу, сразу слева, ей начат новый ряд. Это единственное там захоронение, под крестом которого всегда живые цветы. На нем, разумеется, нет фотографии, но каждый, хоть раз видевший его при жизни, не забывал этого, всегда доброго лица. Кто желает может взглянуть на его улыбку — фотография висит на стенде в местном краеведческом музее, среди почетных граждан города.

Выпускники интерната, те из них, кто предпочел остаться, каждый год начинают свои встречи именно там. Однажды, Владимир Анатольевич Бузыкин, до сих пор возглавляющий район, вспоминая о Державе сказал: «Какой же это человек был! Один… а мнение о всей нации у меня поменял!»…