– А квартира?

– Квартира досталась каким-то родственникам, которые ее продали, а уж как они с бандитами потом договаривались, я не знаю. Может, бандитов этих к тому времени переловили или они погибли. Тогда ведь ребятам пулю схлопотать – это было совсем недолго. Жаль, конечно, и Лешу, и Аню. А жальче всех их девочку. Родственники непорядочно поступили, наследство взяли, а малышку в детский дом отправили, это я хорошо помню, потому что мы всем домом этот момент обсуждали.

– А кто унаследовал? Что за родственники?

– Ой, я сейчас уже и не вспомню. Какая-то Анина родня.

– А как девочку звали?

– Дочку Анину? Погодите, вроде бы Наташа. Да, Наташей они ее назвали. Вроде бы хотели Аней назвать, но потом подумали, что две Ани в одной квартире будет многовато, и назвали Наташей.

– И сколько лет было девочке на момент исчезновения ее родителей?

– Годика три. Совсем кроха. Я частенько думала, как сложилась ее дальнейшая судьба. Надеюсь, что ее вскоре удочерили. Хотя время было и непростое, но добрые люди всегда есть. А девочка была очень хорошенькой, такая очаровательная голубоглазая блондиночка. Знаете, бывают детки, хоть на картинке их рисуй. Вот Наташка была из таких. Сама была пухленькая, волосы у нее вились кудряшками, щечки розовые, Аня с Лешей для дочери ничего не жалели, свежими фруктами ее круглый год пичкали, как же, витамины. А на лето возили девочку обязательно в деревню к бабушке, там парное молочко, домашние яички, все экологически чистое. Наташа после деревни приезжала такая вся заметно округлившаяся, но и так девочка худышкой не была. В те годы еще не считалось, что детская полнота – это что-то неестественное, наоборот, все старались получше своих отпрысков накормить, только не у всех это в те годы получалось.

И женщина замолчала, наверное вспоминая свою собственную молодость, пришедшуюся как раз на то кошмарное время. Но оказалось, что думала женщина совсем о другом:

– А знаете, я вот сейчас что подумала, – медленно произнесла она, – эта девушка на вашей фотографии могла бы оказаться той самой Наташей. Она и на Аню похожа. И возраст у нее подходящий. Конечно, мне это может просто казаться, потому что очень хочется, чтобы с девочкой все было бы хорошо, чтобы она выросла умницей и красавицей, как и ее мама.

– Вы хорошо знали этих ваших соседей?

– С Аней мы ровесницы были, немного дружили. Потом замуж обе вышли, уже не так часто общались, но все равно окончательно связи не теряли.

– Значит, сейчас в их квартире живут совсем чужие люди?

– Абсолютно посторонние. Купили у родственников Ани, когда те в наследство вступили.

– А что за родственники?

– Так из деревни. У Ани вся родня деревенская. Наташу она к своей бабке в деревню возила, там же и тетки у нее были. Мне кажется, что это они и продавали квартиру. Во всяком случае, одна продавщица точно была Аниной теткой.

– Но как же они могли так с девочкой поступить? Ведь наследницей была именно она! Дочка! Куда опека смотрела?

– Куда-куда, туда же, куда и все в те годы. На доллары!

Старушка, которая до сих пор лишь кивала, полностью одобряя каждое сказанное дочерью слово, тут неожиданно вступила в разговор: