– Я не пялюсь, – возразил Майрон.
– Нет?
– Если и пялюсь… я говорю «если», то только для того, чтобы понять, какого ты пола.
– Спасибо за прямоту. Но я повторяю: мы можем просто поужинать вместе. Или сходить в кино. Нам не обязательно щупать друг другу гениталии.
– Я все равно буду сомневаться. – Майрон покачал головой.
– Разве ты не любишь маленькие сюрпризы?
– В других случаях – да. Но когда речь идет о том, что в брюках, я законченный консерватор.
Трилл пожала плечами:
– Все-таки не понимаю, что ты тут делаешь.
– Ищу кое-кого. – Он достал фотографию Клу Хейда и показал ей. – Ты его знаешь?
Трилл посмотрела на снимок и нахмурилась:
– Ты вроде говорил, что работаешь спортивным агентом.
– Верно. Он был моим клиентом.
– Был?
– Его убили.
– Он играл в бейсбол?
Майрон кивнул.
– Ты встречала его здесь?
Трилл взяла листок бумаги и быстро что-то написала.
– Это мой телефон, Майрон. Позвони, если что.
– А как насчет этого парня?
Трилл протянула ему бумажку, спрыгнула со стула и струящейся походкой заскользила прочь. Майрон внимательно смотрел ей вслед, пытаясь определить, могла ли она… э… спрятать под одеждой оружие.
Большая Синди толкнула его локтем. Он чуть не упал со стула.
– Вот Пэт, – объявила она.
Пэт выглядел так, словно его нанял Арчи Банкер[21]. Седовласый и сутулый коротышка лет за пятьдесят, с утомленным выражением лица. Даже его желто-серые усы свисали вниз, словно тоже повидали всякого. Из-под закатанных рукавов торчали тощие руки, густо покрытые волосом. Майрон от души пожелал ему быть геем. Иначе как он может работать в этом заведении?
За спиной Пэта блестело гигантское зеркало. Правее тянулась стена с надписью большими розовыми буквами: «Доска почета». Ее сверху донизу покрывали фотографии известных консерваторов. Пэт Бьюкенен. Джерри Фэлвелл. Пэт Робертсон. Ньют Джигрич. Джесси Хелмс.
Пэт обратил внимание, что Майрон смотрит на снимки.
– Все это замечают.
– Что?
– У всех этих крутых гомофобов двусмысленные имена. Пэт, Крис, Джесси, Джерри. Не то мальчик, не то девочка. Понимаете, о чем я?
– Угу, – буркнул Майрон.
– И что это за имя – Ньют? – добавил Пэт. – О каком сексуальном здоровье может идти речь, если человека зовут Ньют?
– Не представляю.
– Хотите знать мое мнение? – Пэт пожал плечами и вытер стойку тряпкой. – Всех этих засранцев дразнили в детстве. Вот они и возненавидели свой пол.
– Интересная теория, – кивнул Майрон. – Но ведь вас тоже зовут Пэт?
– Да, и я тоже ненавижу гомиков, – ответил Пэт. – Зато они хорошо дают на чай.
Пэт подмигнул Большой Синди. Она ответила тем же. В музыкальном автомате сменилась песня: Лу Роулз затянул «Любовь повсюду». Очень кстати.
На всех снимках с консерваторами имелись «автографы». Джесси Хелмс расписался так: «Вы ранили мне сердце. Люблю и целую, Джесси». Мило. Поцелуи изображались длинным рядом крестиков и ноликов. Тут же красовался отпечаток красных губ, словно Джесси сам намазался помадой и приложился к снимку. Ах-ах-ах.
Пэт начал полировать той же тряпкой пивную кружку. С небрежным видом. Не хватало еще, чтобы он сплюнул на пол, как в старом вестерне.