Нет, так не годится.
Он слишком увлекся, позволил разыграться воображению. Должно быть какое-то логическое объяснение. Пусть он его пока не знает, но это вовсе не означает, что его нет. Мэтт вспомнил, как однажды смотрел по телевизору фильм о том, как иллюзионисты делают свои фокусы. Ты видишь фокус и понятия не имеешь, как это у них получилось. А потом, когда все подробно показывают, удивляешься своей глупости: как же ты сразу не догадался? И в данном случае все обстоит примерно так.
Мэтт решил позвонить.
Номер Оливии был внесен в память его телефона. Он нажал кнопку, подержал. Раздались звонки. Мэтт смотрел в окно и видел Ньюарк. Чувства к этому городу он испытывал смешанные. Ты ощущаешь его потенциал, живость, но по большей части в глаза почему-то бросается распад, и тогда ты удрученно качаешь головой. По некой непонятной причине вспомнился день, когда Дафф навестил его в тюрьме. Дафф начал лысеть, лицо красное, и походил на розовощекого младенца. Мэтт смотрел и молчал. Сказать ему было нечего.
Телефон произвел шесть гудков, затем включился автоответчик. Услышав оживленный голос жены, такой знакомый, Мэтт ощутил, как забилось сердце. Он терпеливо ждал, пока Оливия произнесет все положенные слова. И вот сигнал.
– Привет, это я, – сказал он. Голос звучал напряженно, побороть эту интонацию никак не удавалось. – Перезвони мне, когда будет свободная минутка, хорошо? – Он умолк. Обычно Мэтт заканчивал подобные сообщения неизбежным «люблю тебя», но на сей раз резко нажал кнопку и отключился.
Он продолжал смотреть в окно. В тюрьме Мэтт сразу столкнулся с жестокостью и насилием, но тягостного впечатления они почему-то не оставили. Напротив. Это постепенно стало нормой. Через некоторое время Мэтту даже начали нравиться люди из «Нации арийцев», и он с удовольствием проводил часы в их компании. Один из вариантов стокгольмского синдрома. Выжить – это главное. Он изворачивался как мог, чтобы выжить. Все будет нормально. Именно это и заставило Мэтта остановиться.
Он думал о смехе Оливии. Как ее смех заставил его позабыть обо всем. Интересно, подумал он вдруг, был ли этот смех реальностью или еще одним жестоким миражом, который мог и погубить?
А затем Мэтт совершил нечто совсем странное.
Взял телефон, поставил перед собой на расстоянии вытянутой руки и сделал снимок. Он не улыбался. Просто смотрел в объектив камеры. Фотография появилась на маленьком экране. Теперь он видел там свое лицо, но вовсе не был уверен в том, что видит.
Потом Мэтт нажал кнопку и отослал снимок Оливии.
Глава 5
Прошло два часа. Оливия не перезвонила.
Мэтт провел эти часы с Айком Киром, старшим партнером по бизнесу, который носил длинные седые волосы гладко зачесанными назад. Родом он был из богатой семьи. Кир имел лишь самое общее представление о том, как надо вести дела, но и этого порой было достаточно. Он также являлся владельцем двух дорогущих мотоциклов, «вайпера» и «харлей-дэвидсона». В конторе его прозвали Середняком, сокращение от расхожей фразы «Кризис среднего возраста».
Середняк был достаточно умен, чтобы понимать: особым умом он не блещет. А потому вовсю использовал Мэтта. Знал, что Мэтт всегда готов взять на себя самую трудную работу, оставаясь в тени. Это позволяло Середняку поддерживать хорошие корпоративные взаимоотношения с клиентами и выглядеть пристойно. Он догадывался, что Мэтт недоволен таким положением дел, но не настолько, чтобы что-нибудь предпринять.