Самое худшее в писательстве — это страх провести вело жизнь за клавиатурой компьютера. Чтобы в свой смертный час ты понял, что прожил не реальную, а бумажную, воображаемую жизнь, а твои единственные приключения — вымышленные, и пока мир воевал и целовался, ты сидел в темной комнате, мастурбировал и зарабатывал деньги.
Поэтому мы с подругой решили взять напрокат костюмы. Я выбрал себе костюм пятнистого, улыбающегося далматинца. Она — бурого танцующего медведя. Костюмы без всяких признаков пола. Просто забавные меховые костюмы. Они скрывали руки и ноги, а огромные головы из папье-маше полностью прятали от окружающих наши лица. Понять, кто скрыт под костюмом и маской, было невозможно. Выражения лиц, мимика, жесты были недоступны взгляду. Просто собака и медведь, разгуливающие по центральным улицам Сиэтла, заходят себе в магазины, любуются достопримечательностями.
Отчасти я знал, чего следует ожидать. Каждый год в декабре Международное какофоническое общество устраивает мероприятие под названием «Буйство Санта Клаусов», когда сотни людей, наряженных в костюмы Санта Клаусов, приезжают в тот или иной город. Здесь нет ни белых, ни черных. Нет стариков или юношей. Нет мужчин или женщин. Все вместе они представляют собой море красного бархата и белых бород, бушующее на городских улицах. Оно пьет, горланит песни и сводит полицию с ума.
На последнем таком «Буйстве» полицейские детективы встретили орду Санта Клаусов прямо в аэропорту Портленда и, согнав их вместе под угрозой оружия и баллончиков со слезоточивым газом, заявили: «Что бы вы там ни запланировали, город Портленд, штат Орегон, не станет равнодушно смотреть на то, как вы будете сжигать чучело Санта Клауса!..»
И все же пять сотен Санта Клаусов обладают силой, которой лишены одинокий медведь и собака. В вестибюле Музея искусств Сиэтла нам продали входные билеты по четырнадцать баксов. Нам рассказали об экспонатах, о портретах Джорджа Вашингтона, которые привезли в Сиэтл из столицы США. Нам пояснили, где находятся лифты, дали план музея, но в ту минуту, когда мы нажали на кнопку лифта, нас выбросили на улицу. Деньги за билеты нам не вернули. Расслабляться не следует. Налицо всеобщее неодобрительное покачивание головами и новые правила, согласно которым медведи и собаки могут покупать входные билеты, но любоваться произведениями искусства не имеют права. Пройдя квартал от здания музея, мы обнаружили, что охрана следует за нами по пятам. А возле следующего здания эстафету перехватила другая группа охранников. Еще один квартал вдоль Третьей авеню, и нас взялась пасти полицейская машина.
На рынке Пайк-Плейс молодые парни дождались, когда мы приблизимся к ним, и нанесли нам серию ударов и пинков. Прямо по почкам. Сзади по коленям и локтям. Сильно. Затем они отскочили в стороны и невинно устремили глаза вверх, что-то насвистывая себе под нос с таким видом, будто ничего не случилось.
Эти молодчики, прячущие глаза за зеркальными стеклами солнечных очков, эти одетые как из инкубатора любители хип-хопа и скейтборда с моложавой внешностью, похоже, отлично вписались в окружающую жизнь. За пределами Бон-Марш, на Пайн-стрит, молодые Люди кидались в нас камнями, оставив вмятины в наших головах из папье-маше. Досталось от камней и нашим мохнатым телам. Молодые женщины, группками по четыре-пять человек, подбегали к нам фотографироваться. Они обнимали нас, собаку и медведя, щелкая цифровыми фотоаппаратами размером с сигаретную пачку.