Моим друзьям, некогда официантам-анархистам с бритыми головами, подавал яичницу настоящий официант, он же актер, и теперь он играл мнимого официанта-анархиста с обритой наголо головой.

Точно такое же ощущение возникает, когда оказываешься в парикмахерской между двумя зеркалами и видишь в зеркале отражение собственного отражения и так до бесконечности…

Теперь официанты отказываются брать с меня деньги. Издатели ворчат на меня. Мужчины отводят меня в сторону, отловив на встречах с читателями в книжных магазинах, и умоляют назвать адрес местного бойцовского клуба. Женщины на полном серьезе спрашивают: «А существуют подобные клубы для женщин?»

Ночной бойцовский клуб, когда можно вычислить в толпе какого-нибудь незнакомца, а затем измордовать его до полусмерти?…

Даже молодые женщины говорят: «Мне в самом деле… хотелось бы побывать в подобном месте».

Мой немецкий друг Карстон научился говорить по-английски забавными старомодными клише. Каждая вечеринка для него — это «поющая и танцующая экстравагантность».

Теперь ходульные фразы Карстона слетают с губ Брэда Питта, и их слышат миллионы людей. Звуки, типичные для обшарпанной кухоньки Джеффа, моего приятеля из гетто, воссозданы в голливудском павильоне звукозаписи. Тот вечер, когда я бросился спасать от передозировки «ксанакса» моего приятеля Кевина, превратился в эпизод, в котором Брэд Питт спешит на спасение Елены.

С точки зрения сегодняшнего дня прошлое представляется смешнее, симпатичнее и круче, чем оно было на самом деле. Можно легко посмеяться над чем угодно, если тебя от какого-то момента отделяет пространство и время.

Эта история больше не принадлежит мне одному. Теперь она принадлежит Дэвиду Финчеру. Место обитания героя-яппи в исполнении Эдварда Нортона воссоздает квартиру из прошлой жизни Дэвида. Эдвард сочинял и заново переписывал свои реплики. Брэд Питт придумал своему герою скверные зубы и бритую голову. Мой босс считает, что это история о том, как он изо всех сил пытался угодить своему требовательному боссу. Мой отец посчитал, что эта история о его отце, моем деде, который убил свою жену, а потом и сам застрелился из дробовика.

В 1943 году моему отцу было четыре года, когда он спрятался под кроватью, напуганный жестокой ссорой родителей, а все его двенадцать братьев и сестер по этой же причине убежали в лес. Его мать была убита. А отец, все еще не выпуская из рук дробовик, бегал по всему дому и искал его, громко звал.

Отец помнил, как подошвы дедовых сапог громыхали по полу, когда он проходил рядом с кроватью, и ствол дробовика почти касался пола. Еще ему запомнилось, как мертвые тела присыпали опилками — чтобы защитить от ос и мух, на них высыпали несколько ведер опилок.

Книга, а теперь и фильм — совместное творение всех этих людей. И поскольку к истории о бойцовском клубе добавилась еще куча всего, то история стала от этого еще сильнее и чище. Это не просто хроника одной жизни, это хроника жизни целого поколения. Но не поколения вообще, а поколения мужчин.

Эта книга — продукт, в создании которого участвовали Нора Эфрон, и Том Джонс, и Марк Ричард, и Джоан Дидион, Эмми Хемпель, и Брэтт Эллис, и Деннис Джонсон, потому что я читал книги всех этих людей.