Сталин, не веря в возможность нападения нацистской Германии на Советский Союз в ближайшее время, считал необходимым от обороны перейти к военной политике наступательных действий. Об этом он заявил 5 мая на торжественном собрании, посвященном выпуску командиров, окончивших военные академии и военные факультеты гражданских вузов.[94]

— Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе, — говорил Сталин. — Красная Армия есть современная армия, а современная армия — армия наступательная.

Но о каком наступлении могла идти речь, если даже к обороне по-настоящему не успели подготовиться?

Все действия политического и военного руководства Советского Союза говорят о том, что они, с одной стороны, были направлены на то, чтобы подготовиться к отражению возможной агрессии, а с другой — не дать повода для обвинения СССР в нагнетании напряженности на западной границе. Так, 8 мая ТАСС опроверг слухи о сосредоточении войск Красной Армии на западных границах. На следующий день СССР разорвал дипломатические отношения с эмигрантскими правительствами Бельгии, Норвегии и Югославии, а 12 мая признал прогерманский режим в Ираке. 13 мая Генштаб направил директиву округам о начале выдвижения на запад с Урала в район Великих Лук 22-й армии, из Приволжского военного округа в район Гомеля — 21-й армии, из Северо-Кавказского военного округа в район Белой Церкви — 19-й армии, из Харьковского военного округа на рубеж Западной Двины — 25-го стрелкового корпуса, а из Забайкалья в район Шепетовки — 16-й армии. Всего в мае из внутренних военных округов на запад перебрасывались 28 стрелковых дивизий и 4 армейских управления. Однако дивизии насчитывали по 8–9 тыс. человек и не располагали полностью предусмотренной по штату боевой техникой.

14 мая командующим войсками приграничных военных округов были направлены директивы, в которых требовалось «с целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск» разработать детальные планы обороны государственной границы, противодесантной и противовоздушной обороны.[95] Западный Особый военный округ должен был разработать эти планы к 20 мая, Ленинградский и Киевский Особый — к 25 мая, Прибалтийский Особый — к 30 мая.

Генерал армии Жуков, считая необходимым иметь план, в котором предусматривалось нанесение упреждающего удара по возможному противнику, поручил генералу Василевскому доработать проект «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Такой документ был подготовлен к 15 мая.[96] Он был написан от руки Василевским, адресован председателю Совнаркома СССР и не подписан ни наркомом обороны, ни начальником Генштаба. С чем же это было связано? Ответ дает Василевский в своем неопубликованном интервью, датированном 1965 г.: «Все стратегические решения высшего военного командования, на которых строился оперативный план (на 1940–1941 годы — Авт.), как полагали работники оперативного управления, были утверждены Советским правительством. Лично я приходил к такой мысли потому, что вместе с другим заместителем начальника оперативного управления