Накануне отъезда фельдмаршала Сталин дал обед в честь Монтгомери. На обед приглашалось человек двадцать. К назначенному сроку военные и представители Министерства иностранных дел собрались в Большом Кремлевском дворце. До начала обеда оставалось пять минут, а Монтгомери все не было. Дозвонились до резиденции: говорят — выехал. Тут же открывается дверь, и в приемный зал входит Монтгомери, одетый в бекешу и папаху.

— В чем дело? — бросился генерал армии Штеменко к сопровождавшим его советским офицерам. — Почему не раздели где положено?

— Категорически отказался, — был ответ.

Монтгомери, заметив замешательство и недоумение на лицах присутствующих, сказал:

— Хочу, чтобы меня увидел генералиссимус Сталин в русской форме.

В это время вошел Сталин и члены правительства. Монтгомери объяснил и ему, в чем дело. Сталин посмеялся, сфотографировался вместе с ним. Потом Монти (как его звали англичане) тут же разделся, и начался обед.

На следующий день провожали Монтгомери с Центрального аэродрома. Он приехал в той же бекеше и папахе, принял рапорт начальника почетного караула и улетел, не расставаясь с подарком…

А. М. Василевский на посту начальника Генштаба, как и в годы войны, пользовался полным доверием И. В. Сталина. В то же время Александр Михайлович понимал, что никто не был застрахован от гнева «хозяина» и доносов его ближайшего окружения. Одним из первых под удар попал командующий ВВС главный маршал авиации A.A. Новиков. Еще в августе 1945 г. сын Сталина Василий направил отцу письмо, в котором отмечал, что «ВВС принимают от промышленности самолет Як-9 с дефектами, из-за которых бьется много летчиков». По свидетельству самого Новикова, поводом для этого письма послужил его отказ представить Василия к присвоению звания генерала. Несмотря на это, под нажимом самого «отца всех народов» его сын все-таки 2 марта 1946 г. стал генералом. Через день строптивый Новиков был отстранен от занимаемой должности, а в середине марта для проверки военно-воздушных сил создается государственная комиссия под председательством заместителя министра вооруженных сил H.A. Булганина. Члены комиссии, в состав которой входили видные военные деятели, в том числе маршалы Жуков и Василевский, нашли много недостатков в работе Новикова. Постановлением СНК СССР от 16 марта он был снят с занимаемой должности, а в апреле, несмотря на то что являлся депутатом Верховного Совета СССР, его арестовали.

30 апреля Новиков пишет пространное письмо Сталину, в котором заявляет о своей виновности «в еще более важных преступлениях», суть которых составляют… его связь с Жуковым и те «политически вредные» разговоры, которые велись с ним. К тому времени над Жуковым уже был занесен дамоклов меч. Его обвиняли в том, что он без серьезных оснований снимает с должностей высших начальников, утверждает «порочные» уставы, присваивает себе заслуги во многих победах и преуменьшает в них роль Сталина.

Заявление главного маршала авиации Новикова было зачитано на заседании Высшего военного совета, которое состоялось 1 июня 1946 г. под председательством Сталина. На заседании твердую позицию в защите Жукова занял маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко. Маршал И. С. Конев, это подтверждается и другими свидетельствами, упоминает, что много грязи на голову Жукова, включая всякого рода бытовые подробности, вылил начальник Главного управления кадров генерал Ф. И. Голиков. Сам Конев на заседании отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним работать очень трудно, не только находясь в его подчинении, но и будучи соседом по фронту. Наряду с этим категорически отверг предъявленные Жукову обвинения в политической нечестности, в неуважении к ЦК.