— Иди ко мне, — ложась спиной на матрас, сказала она, и он последовал ее примеру, свесив ноги с кровати. Сквозь шторы просочился луч бледного света.

— Извини, что я сорвалась, — проговорила она.

— И ты меня извини… не знаю за что.

Она взяла его руку и прижала к своим губам:

— Знаешь, я думаю, нам стоит провериться. Сходить к специалисту по планированию семьи или кому-то вроде него. Нам обоим.

— У нас все в полном порядке.

— Я знаю. Это просто чтобы удостовериться.

— Два года — не так уж долго. Может, подождем еще шесть месяцев?

— Мне почему-то кажется, что у меня нет этих шести месяцев.

— Ты сошла с ума.

— В апреле мне будет тридцать девять, Декс.

— А мне сорок через две недели!

— О чем и речь.

Он сделал медленный выдох; перед глазами проплыла череда картин. Пробирки. Унылые кабинки, медсестры, натягивающие резиновые перчатки. Журналы.

— Ладно. Давай сдадим анализы. — Он повернулся и посмотрел на нее. — А как же лист ожидания?[63]

Она вздохнула:

— Не знаю, возможно, придется… пойти в частную клинику.

Спустя минуту он проговорил:

— Черт, никогда не думал, что услышу это от тебя.

— Я тоже. — Она снова вздохнула. — Я тоже не думала, что скажу это.

Установив хрупкое перемирие, он начал собираться на работу. Из-за их глупой ссоры он теперь опоздает, но в «Кафе Бельвилль» теперь и без него отлично справлялись. Он нанял сообразительную и ответственную управляющую, Мэдди, с которой у него установились отличные деловые отношения с намеком на легкий флирт, и ему уже не приходилось открывать кафе по утрам. Вместе с Эммой он спустился по лестнице и вышел на улицу, где стоял обычный серый день.

— И где этот дом?

— В Килберне. Я пришлю тебе адрес. Вроде симпатичный. На фото.

— На фото все симпатичные, — пробурчала она и словно услышала свой голос со стороны, угрюмый и усталый. Декстер промолчал; прошло мгновение, прежде чем она почувствовала возможным обнять его за талию и прильнуть к нему. — Что-то у нас сегодня не ладится. Или у меня. Прости.

— Ничего. Вечером никуда не пойдем, побудем вдвоем. Я ужин приготовлю. Впрочем, можем и сходить куда-нибудь. В кино, например. — Он поцеловал ее в щеку. — Я люблю тебя, и у нас все получится, верно?

Эмма молча застыла на пороге. Ей бы ответить, что она тоже его любит, но ей по-прежнему хотелось чего-то большего. Она решила подуться на него до обеда, а вечером все ему возместить. Если погода наладится, они могли бы подняться на Примроуз-Хилл[64] и посидеть там, как раньше. Главное, что Декстер никуда не денется, — и все будет в порядке.

— Тебе пора, — пробормотала она, уткнувшись в его плечо. — Опоздаешь к своей Мэдди.

— Опять за свое.

Она улыбнулась и подняла голову:

— К вечеру повеселею.

— Тогда повеселимся вместе.

— Повеселимся.

— Ведь мы все еще умеем веселиться, да?

— Конечно, умеем, — ответила она и поцеловала его на прощание.

И им действительно было весело вместе, хоть теперь это и выглядело несколько иначе. Всепоглощающее желание, страсть и восторг уступили место чередовавшимся в ровном ритме удовольствию, спокойной удовлетворенности и редким минутам раздражения. Эмма была довольна этими переменами; было время, когда она была счастливее, но никогда еще в ее жизни не было столько постоянства.