Я понимаю, что тут отношение к письменности почти что сакральное.
— Но он нас прервал, — возвращает меня Алтынай к теме беседы. — Ты говорил, «никогда не умирай раньше времени». Что ты имел в виду?
— Мне кажется, ты уже психологически сдалась без борьбы. — Пристально смотрю на неё. — Ты попала в тяжёлую ситуацию, признаю; но ты почему-то сожалеешь о грядущем будущем больше, чем стараешься его изменить.
— Что значит «психологически»?
— Твой дух не готов к борьбе. Ищет покоя, а не победы. — Как могу, поясняю на местном туркане тамошние реалии того языка.
— Я пока не ощущаю в себе сил для этой борьбы. И, если уж на то пошло, кое-кто меня только что три раза за час назвал ребёнком, — Алтынай снова улыбается. — Тебе не кажется, что ты непоследователен? Ты не слишком ли многого ожидаешь от, по твоим словам, совсем ещё ребёнка?
— Так кое-кто сама утверждает, что отлично ловит брошенный в голову малахай, — бормочу в ответ. — И на этом основании является потенциально чуть ли не кормилицей всего стойбища.
После чего мы с ней долго смеёмся, опять под удивлённые взгляды расположившихся неподалёку соседей.
— Ты ещё сказал, что у тебя есть мысли по поводу того, как не голодать этот год, — Алтынай, прищурившись, аккуратно касается кончиками пальцев моего локтя. — Не поделишься?
— Вот это как раз проще всего, — киваю, продолжая обдумывать кое-что. — Черти таблицу. Чистую, сейчас будем заполнять…
— Готово! — Алтынай вопросительно смотрит на меня через полминуты.
— Теперь давай представим. Допустим, тебя выбрали Ханом. — Алтынай весело откидывает волосы назад. — И тебе одновременно достались в наследство в разных амбарах продукты на всё стойбище на зиму. Какие виды продуктов тебе вообще приходят в голову? Пожалуйста, записывай в столбик понятными тебе знаками. А я буду писать рядом по-своему.
— Мясо вяленое просоленное, — Алтынай что-то заносит в левую половину таблицы, а я пишу для себя по-русски справа. — Мясо копчёное.
— Почему отдельно?
— Это будут разные амбары, не мешай… — Кажется, ей нравится работать над подобными задачками. — Фрукты, ягоды… Птица солёная. Рис, чечевица, горох… Птица копчёная… Вот. — Алтынай старательно проводит черту под записью (продублированной мною в моей половине таблицы). — А почему у тебя больше записей? Больше заполненных строчек в твоей половине таблицы?
— Сейчас, подожди… Вот давай дальше представим, что ты переписала в ту таблицу все амбары и видишь, что продуктов на зиму не хватит. Как ты думаешь, что нужно делать? Если стоит задача продержаться зиму?
— Увеличить количество продуктов? — неуверенно спрашивает Алтынай.
— Точно. — Киваю. — И вот тут лично я знаю два варианта. Попробуешь угадать, какие?
— Ну-у-у-у, первое, что приходит в голову — это где-то найти ещё больше мяса, круп. — Алтынай задумчиво грызёт кончик щепки. — Но это не решение: если перерезать племенной скот, то зиму ты проживёшь. Но только в последний раз. Объяснять почему? — смеётся теперь уже Алтынай, явно копируя мои интонации.
— Согласен. Но я подумал о другой возможности, второй. Если нельзя добавить в имеющиеся амбары тех же продуктов, значит, нужно добавить другие продукты. Которых раньше не было. Овощи. И рыба. Потому я и добавил ещё две строки и ещё два амбара. — Размышляю вслух. — Ты их почему-то не записала.