Этот же здоровяк идёт, не чинясь и ни грамма не беспокоясь о мелких камнях, попадающих под босые ступни. При этом, вовсю распевает какую-то дурацкую песню, которую станет петь при людях или полный идиот, или разве что тойбаши, да и то, при определённой оказии. При этом, здоровяк не стесняется отбивать ритм свободной ладонью по своему животу, как по барабану.

Старший поста вслушивается ненадолго в слова, хмыкая при дурацких руладах о «жемчужнозубой и черноволосой милой, с соловьиным голосом».

Вещи здоровяка завязаны в средних размеров узел, который висит у него за спиной на железной палке, на заграничный манер.

Ни грамма не обращая внимания на внутреннюю стражу, здоровяк проходит было мимо поста на берегу реки, но старший поста останавливает его окриком:

— Эй любезный! Далеко ли путь держишь?

— Приветствую, да пошлёт вам Всевышний лёгкой службы, — сворачивает с дороги к посту стражи здоровяк. — Догоняю свой бродячий цирк. Нас на той стороне звали выступать на тое, дочь одного из старост замуж собралась.

— Из-за свадьбы что ли той был? — уточняет старший.

— Ну. Той должен был быть. Но в селение нас не пустили, поскольку войска Эмира что-то там ищут. На обратном пути завернули в другое село… — Здоровяк немного смущается, потом продолжает. — В асхане решил выпить вина. Потом с соседним столом затеяли играть в кости. А мои сказали, что ждать не будут, и поехали устраиваться на ночлег.

Здоровяк, немного смущаясь, явно не хочет рассказывать дальше.

— И что потом? — делает строгое лицо старший поста.

Которому до чёртиков скучно и никаких развлечений. Кроме этого дурака, явно проигравшегося в кости, пропившего часть вещей и теперь догоняющего не ставших его ждать артистов пешком. Кстати, интересно, а как они поехали?..

— А как твои циркачи поехали? — добавляет, подумав минутку, старший поста.

— Так это я у вас хотел спросить! — натурально удивляется циркач. — Не проезжали ли наши. Вчера или сегодня утром. Цирковые повозки ни с чем не перепутаешь.

— Через наш мост точно нет. — Качает головой подошедший сзади второй стражник. — Я вторые сутки тут. Если только выше по течению. А что ты поёшь, напой ещё раз?

Старший поста морщится неуместному интересу своего заместителя, любящего как раз такие вот идиотские песенки о глупых чувствах. Годящиеся разве что для влюблённых юнцов. Но солдатам ссориться между собой при посторонних — дурной тон, потому старший поста отходит в сторону и почти не слушает дальнейшую беседу.

— Bari gal, — чуть удивлённо отвечает здоровяк заместителю старшего поста. — У нас её всегда на свадебных тоях поют. Слушай…

— … спасибо, — заместитель старшего заканчивает старательно записывать текст песни. — А ты из какого народа? Чуть не по-нашему поёшь, а песня складная. И вроде как наша.

— Так я и не ваш. — Пожимает плечами здоровяк. — Я из Бахора. У нас язык чуть другой. У нас так поют.

— Ты бахорец? — удивляется заместитель, теперь уже внимательно окидывая взглядом странного прохожего.

— Спаси Всевышний, — смеётся здоровяк. — Азара я. Ну, хазреец, по-вашему. Бахорский азара.