Ну а вот уже тот вариант, который знали местные:
https://www.youtube.com/watch?v=63164Ao5i8k
Глава 25
К тому времени, как я добираюсь, наконец, до лавки Иосифа, он уже частично в курсе всех событий благодаря «базарному телеграфу»:
— Жива? — выдыхает он, почему-то волнуясь.
— Вполне, — удивлённо пожимаю плечами. — Если не секрет, почему волнуетесь? Вас бы мы в обиду всё равно не дали.
— Лишние проблемы не нужны никому, — почему-то надувается Иосиф. Потом, правда, добавляет. — В случае конфликтов между разными народами, первыми почему-то всегда страдают еудим. Но вы ещё слишком молоды, чтоб… — он не заканчивает фразу.
— С некоторым допущением, признаю правоту ваших слов, уважаемый, — за церемонным наклоном головы, прячу смех (уж больно Иосиф похож на некоторых персонажей). — Кстати, а в число ваших добродетелей случайно не входит знание стоимости таких вот лекарств и их компонентов…
По памяти, цитирую местные медикаменты, упомянутые Файзуллой в качестве обязательной составляющей его терапии спасённой бабуле.
Иосиф молча кивает, вооружается большой писчей доской (на малой я замечаю всё ещё не стёртые свои каракули) и через несколько минут поворачивает её мне:
— Вот. Плюс-минус десять сотых долей, но порядок цен точен.
— Уважаемый, озвучьте, пожалуйста, — улыбаюсь. — Я неграмотен. В этой письменности.
Иосиф, спохватившись, зачитывает цены и итоговую сумму.
Благодарю его и мысленно снимаю все свои невысказанные претензии в адрес Файзуллы: названая им цена его лекарских услуг в полтора дирхама не покрывает и половины стоимости лекарств. Которые он будет расходовать.
Стоимость медикаментов, кстати, я и сам примерно представлял, после визита с Лю на оптовый аптечный склад, где она закупалась для колледжа. Иосиф только подтвердил плюс уточнил незнакомые мне позиции (кстати, надо будет спросить, откуда он в курсе цен на медикаменты).
После недолгих расчётов, вижу, что Файзулла разделил на два все предстоящие материальные расходы на старуху, и вслух при людях озвучил половину. Просто кроме нас с ним, никому другому из толпы, не закупавшему медикаменты у профильных поставщиков, это не понятно. Потому за рвачество на него не грешу.
— А где разместили пострадавшую? — спрашивает Иосиф, терпеливо дождавшись окончания моих подсчётов.
Видимо, он издалека видел носилки на двух конях, потому и спрашивает.
— В шатре Алтынай, — и не думаю скрывать, поскольку скрывать нечего. — Старуха живёт одна, родни нет; а когда мы спросили, кто за ней присмотрит, все местные почему-то очень быстро разошлись. Как будто не они так переживали за неё получасом ранее, — заканчиваю с сарказмом.
— А почему вы не принесли её сразу сюда? — сводит брови вместе Иосиф, вопросительно глядя на меня и не реагируя ни на сарказм, ни на юмор. — Вы считаете, что в военном лагере, без крыши над головой, ей будет лучше, чем в доме со стенами?
— Ну не мог же я распоряжаться вашим домом без вашего ведома, — резонно, как мне кажется, возражаю.
— Предлагаю перенести её сюда при первой возможности, — коротко кивает Иосиф. — Это в наших общих интересах, и я это понимаю не хуже вас.