– Дядько Матвей, я все понимаю. И я согласен. Но кто еще про Константинополь знать будет? Если про меня кто-то узнал, так ведь и про Константинополь узнать смогут.
– Истанбул, Ваня. Теперь Константинополь для тебя – Истанбул, привыкай. А то еще ляпнешь не подумавши при турках. Кто будет знать? Кроме войскового атамана никто. Даже твой батька. Ни Самаренин, ни войсковой писарь, ни есаулы, ни твои лазутчики. Про московского воеводу и его людей я вообще молчу. Только мы трое. Никаких бумаг по этому поводу войсковой атаман тоже оставлять не будет. Даст бог, сумеем всех обмануть и следы замести…
С этого дня внешне ничего не изменилось. Иван отдыхал после похода, помогал родителям по хозяйству, но исподволь внимательно следил за окружающей обстановкой. По идее, неизвестный противник должен был сделать следующий ход, окончательно убедившись в сущности Ивана. Но… Ничего не происходило. Никто не обращался к нему с «заманчивыми» предложениями, даже не пытался вести разговор на определенные темы. Войсковой атаман пока что его не трогал, Матвей Колюжный куда-то исчез, и Иван вел обычную жизнь казака, вернувшегося из удачного похода. Однако вскоре потребовалось его умение толмача. В канцелярию войскового атамана доставили много бумаг на турецком, французском и итальянском языке, взятых в Кафе. Войсковой писарь в них просто «зашился», поскольку в итальянском и французском был не особо сведущ, вот и позвали на помощь Ивана. Одновременно он совершенствовал свою иноземную речь, ведя разговоры с франками и генуэзцами, освобожденными из турецкого плена и пожелавшими остаться на Дону среди казаков, поскольку в родных землях их ничего хорошего не ждало. Да и вернуться туда через моря, контролируемые османами, было довольно проблематично.
Шли дни, работы в канцелярии не убавлялось, и вот в один из таких дней на стол Ивана попал невзрачный лист бумаги с текстом на итальянском языке. Ничего особого в нем не было, и он не обратил бы на это письмо никакого внимания, если бы оно не было подписано… купцом Ибрагимом. Адресовалось письмо некоему Франческо Барбиери из Венеции, и в нем подтверждалось получение партии товара. Какого именно товара, не указывалось, но по косвенным признакам можно было понять, что речь идет об обычном барахле, массово доставляемого в Кафу, поскольку само Крымское ханство практически ничего не производило. Иван решил не торопиться с выводами и сначала показать бумагу своему учителю. Поэтому сунул письмо в карман, думая вечером показать его Матвею, и принялся за другие документы. Однако доработать спокойно до конца дня ему не дали. Примчался гонец на взмыленном коне и сообщил важную новость – большой по численности турецкий флот приближается ко входу в Дон. Не иначе пришла помощь Азову. Что и говорить, быстро турки подсуетились.
Иван не стал торопить события и соваться к атаману, поскольку понимал – понадобится, и так позовут. Позвали, причем довольно быстро. Когда он явился, то там его уже ждал Петр Трегубов. Войсковой атаман не стал разводить политесы, а сразу приступил к делу: