– А если им волю подавить, чтобы убрались подобру-поздорову? Нельзя?

– Можно. Но ведь они вскоре очухаются и все вспомнят. И погоню за нами вышлют. Даже если уйдем, то пойдет гулять о нас молва сначала по Керчи, а потом и по всему Крымскому ханству. Оно нам надо?

– М-м-да… Куда ни кинь… Ладно, поглядим. Может быть, бакшишем обойдемся…

Между тем быстроходная лодка приближалась, и уже можно было без подзорных труб разглядеть, что в ней находятся местные служивые, вооруженные до зубов. Казаки лишь презрительно усмехались. Это не воины, а портовая стража, привыкшая иметь дело только с приходящими купцами да с мелкой портовой шушерой, с которой она только и может «воевать». На противостояние серьезному противнику большинство из этих «воинов» не способно. И если бы во главе угла не стоял вопрос секретности, то с ними разделались бы без труда. Но… Привлекать внимание нельзя. Остается надеяться, что доблестные стражи не будут слишком усердствовать в своем служебном рвении, а получив «положенную» мзду, быстро уберутся восвояси. Еще немного, и быстроходный каик идет рядом, откуда последовало распоряжение убрать паруса. Делать нечего, приходится подчиняться местным властям.

Казаки разбежались по палубе, убирая паруса, а Петр с Иваном стояли на корме и ждали гостей, которые не заставили себя долго ждать. Когда суденышки сошлись бортами, на палубу фелуки сразу же перебрались трое служивых. Один, похоже, небольшой начальник. Вряд ли выше десятника. Но вел себя нагло и самоуверенно.

– Кто такие? Откуда и куда идете?

– Салям алейкум, бей-эфенди! Я азовский купец Хасан, идем из Азова в Кафу. А это моя команда. Капитан Кириакос и матросы.

– Хасан, говоришь? А эта образина – Кириакос? Что-то на грека ты не очень похож… А ну показывай, что везете.

Стражник подал знак своим подчиненным, которые тут же перебрались на борт фелуки, начав досмотр груза, при этом согнав команду на нос. Оснований опасаться досмотра не было, поскольку ничего подозрительного на борт фелуки перед походом на Кафу грузить не стали. Так, партия выделанных кож да кое-какая мелочь для продажи в Кафе. Обычная купеческая посудина с самым обычным грузом, пользующимся спросом во всех приморских городах Крымского ханства. Но это если с тебя не захотят что-либо поиметь…

Видя, что досмотр затягивается, и прекращать это увлекательное дело служивые не намерены, Иван сделал попытку «договориться». Десятник «снизошел», и после непродолжительного торга один османский золотой султани и пять крымских серебряных акче перешли в его карман. Однако дальнейшее удивило всех. Татарин как будто бы что-то заподозрил, вынул монету и стал ее внимательно рассматривать. Даже на зуб попробовал. А после этого усмехнулся.

– Фальшивыми деньгами расплачиваешься, Хасан? А ты знаешь, что у нас с фальшивомонетчиками делают? Взять его!

Остальные как будто ждали этого и обнажили оружие, направив его на «греков». Двое же бросились на Ивана. Тянуть дальше не стоило. Иван давно был готов к такому повороту дела, поэтому подскочившие к нему татары тут же рухнули на палубу под внезапными ударами кинжала. Остальные тоже не смогли оказать никакого сопротивления. Порядок действий был отработан заранее, поэтому никому ничего объяснять не пришлось. Вскоре из всего десятка портовой стражи в живых остался лишь один десятник, в глазах которого плескался ужас, при этом он не мог даже пошевелиться. Казаки, быстро расправившись с татарами, тут же повалили на палубу и скрутили их начальника. Иван, вытерев кинжал об одежду убитого, поднял выпавшую из руки десятника монету и привел его в чувство.