Лишь перед самым сном словно что-то сработало у меня в голове, едва уловимая мысль вдруг приняла отчетливую форму. Напечатанное золотом имя — ван Экерен. Вероятно, стоит еще раз взглянуть на замшевые мешочки с именем ювелира.

Открыв шкатулку, я вновь вытащил оттуда мешочки и по полустертым, едва различимым буквам прочел полное имя и адрес:

Якоб ван Экерен

Пеликанстраат, 70

Антверпен.

«В Антверпене должно быть с десяток тысяч ювелиров, — подумал я. — Мешочки выглядят далеко не новыми — по крайней мере, им не несколько недель. И все-таки лучше выяснить».

Оставив себе один из мешочков, я положил другой назад в шкатулку и закрыл ее, а утром отвез свою невзрачную находку в Лондон и через международную справочную узнал телефон Якоба ван Экерена.

Из Антверпена мне ответили то ли по-голландски, то ли по-фламандски, и я попробовал объясниться на французском:

— Je veux parler avec monsieur Jacob van Ekeren, s'il vous plait[6].

— Ne quittez pas[7].

Я подождал, как мне было предложено, и другой голос мне ответил уже на французском, в котором мои познания были весьма ограниченны.

— Monsieur van Ekeren n'est pas ici maintenant, monsieur[8].

— Parlez-vous anglais?[9] — спросил я. — Я говорю из Англии.

— Attendez[10].

Подождав еще немного, я наконец с облегчением услышал, как на чисто английском меня спросили, чем мне могут помочь.

Я объяснил, что звоню из Лондона, из компании «Саксони Фрэнклин лимитед», занимающейся импортом драгоценных камней.

— Чем можем быть вам полезны? — любезно и беспристрастно спросил меня мужской голос.

— Вы занимаетесь шлифовкой необработанных бриллиантов? — напрямик поинтересовался я.

— Да, разумеется, — ответили мне. — Однако для того чтобы стать нашим клиентом, вам необходимо представить рекомендательные письма и поручительства.

— Гм... А разве «Саксони Фрэнклин лимитед» уже не является вашим клиентом? — спросил я. — Или, может быть, Гревил Саксони Фрэнклин? У меня очень важное дело.

— Будьте любезны, ваше имя?

— Дерек Фрэнклин. Я — брат Гревила.

— Одну минуту.

Через некоторое время он вернулся и сказал, что скоро перезвонит мне, чтобы дать ответ на мой вопрос.

— Благодарю вас, — сказал я.

— Pas du tout[11]. — Оказывается, он еще и говорил на двух языках.

Положив трубку, я попросил Аннет и Джун, сновавших вокруг меня с деловым видом, поискать в картотеке Гревила имя Якоб ван Экерен.

— Взгляните, может быть, в компьютере есть какое-нибудь упоминание об Антверпене, — добавил я, обращаясь к Джун.

— Опять все эти алмазы!

— Да. Адрес ван Экерена — Пеликанстраат, 70. Аннет сосредоточенно сдвинула брови.

— Это же бельгийский аналог лондонского Хэттон-Гарден, — воскликнула она.

Я не очень обрадовал их своей просьбой, отрывая от повседневной работы, но вскоре Аннет уже сообщила мне, что никакого Якоба ван Экерена в картотеке не значится, однако в офисе имеется информация только шестилетней давности, а более старая документация хранится на складе в подвале. Джун, заскочив в комнату, сказала, что компьютер ничего не выдал ей ни о ван Экерене, ни о Пеликанстраат, ни об Антверпене.