— Сотрудники компании узнали о том, что я жокей, — продолжал я, — и Джейсон стал вести себя по отношению ко мне, на мой взгляд, довольно нахально, однако теперь я понимаю, что его наглость объясняется тем, что ему дважды удалось одержать надо мной верх, уложив меня на землю. Он не мог хвастливо трепаться об этом, но всем своим видом показывал уверенность в своем превосходстве. Я попросил сотрудников компании не говорить клиентам, что я не специалист по драгоценным камням, а жокей, чтобы не отпугивать их, но, думаю, Джейсон наверняка сообщил об этом вам.

— Почему вы так считаете? — Просс не сказал, что этого не было.

— Вы не могли пробраться в дом Гревила, чтобы обыскать его, потому что он как крепость. Разбивать окна было бы бессмысленным из-за внутренних решеток, к тому же подведенная к ним сигнализация напрямую соединена с полицией. Проникнуть в дом можно только через дверь, а ключи были у меня. Вы стали думать, как заманить меня туда, и подстроили это через моего тренера. Это, кстати, говорит и о том, что вы знали, что я жокей. Кроме сотрудников компании, никто этого не знал, и что я ищу бриллианты — тоже, так как я намеренно не рассказывал об этом никому. Вы сказали, что сообщите мне какую-то информацию о бриллиантах, позвонив домой к Гревилу, и я послушно поплелся туда, что было глупо.

— Но я не ходил к Гревилу домой... — возразил было он.

— Нет, не вы — Джейсон. Ловкий, сильный, в мотоциклетном шлеме, скрывавшем его рыжую шевелюру, он опять, как и раньше, уложил меня. Я видел, как он, уже убегая, перемахнул через калитку. Это не могли быть вы. Он перевернул весь дом вверх дном, но, как считает полиция, не нашел того, что искал, и я уверен, что это так.

— Почему же? — поинтересовался он и затем сказал:

— То есть...

— Вы хотели, чтобы Джейсон убил меня? — спросил я в лоб.

— Нет! Конечно, нет! — Похоже, ему действительно стало страшно от этой мысли.

— А он мог бы, — сказал я.

— Я не убийца!

Насколько я мог судить, на сей раз его возмущение выплеснулось наружу полностью, без остатка, его теперешняя реакция ни в какое сравнение не шла с той, когда я обвинил его в воровстве.

— Что вы делали два дня назад, в воскресенье после полудня? — спросил я.

— Что? — Вопрос скорее озадачил его, чем встревожил.

— В воскресенье днем, — повторил я.

— Что в воскресенье днем? О чем вы говорите?

Я нахмурился.

— Ладно, оставим. Вернемся к субботнему вечеру, когда Джейсон огрел меня по голове половинкой кирпича.

— Но он сказал... — начал было он и тут же осекся.

— Продолжайте, продолжайте, — спокойно сказал я. — Мы оба с вами знаем, что все было так, как я говорю.

— Да, но... что вы теперь собираетесь делать?

— Еще не знаю.

— Я буду все отрицать.

— Что вам говорил Джейсон по поводу кирпича? У него вырвался безнадежный вздох.

— Он говорил, что знает, как отключить человека на полчаса. Он видел, как это делается во время беспорядков на улице, и сам этим занимался. По его словам, все зависит от того, как и куда ударить.

— Это невозможно вычислить, — возразил я.

— Но он так утверждал.

«И не слишком ошибался, — добавил я про себя. — Я не уложился в его расчеты минут на десять, не больше».