Стрекоза превратилась в осу и собиралась ужалить. Бедный философ, совсем растерявшись, тупо смотрел то на Эсмеральду, то на козочку.

– Пресвятая Дева! – воскликнул он наконец, немножко опомнившись от изумления. – Вот так бедовая парочка!

– А ты, как видно, очень дерзкий негодяй! – заметила, со своей стороны, Эсмеральда.

– Извините, сударыня, – с улыбкой сказал Гренгуар. – Но зачем же в таком случае взяли вы меня в мужья?

– А лучше было бы дать тебя повесить?

– Так, значит, вы вышли за меня замуж только для того, чтобы спасти меня от виселицы? – спросил Гренгуар, разочаровавшийся в своих страстных ожиданиях.

– А иначе зачем же я вышла бы за тебя? – сказала она.

– Я, как видно, далеко не так счастлив в любви, как думал, – пробормотал он. – Но к чему же тогда было разбивать эту несчастную кружку?

Между тем кинжал Эсмеральды и рога козочки все еще были на страже.

– Заключим перемирие, Эсмеральда, – сказал поэт. – Я не секретарь суда и, конечно, не стану доносить, что вы держите у себя оружие вопреки указам и запрещениям парижского прево. Ведь вы, наверное, знаете, что всего неделю тому назад Ноэль Лескрипьен был присужден к штрафу в десять су за то, что носил шпагу. Но это меня не касается, и я перейду прямо к делу. Клянусь вечным спасением, что не подойду к вам близко без вашего разрешения и позволения. Только дайте мне поужинать.

В сущности, Гренгуар, как и Депрео, обладал лишь «небольшой дозой чувственности» и не принадлежал к числу тех кавалеров и мушкетеров, которые берут молодых девушек приступом. В любви, как и во всем остальном, он был против крайних мер и предпочитал выжидательную политику. Хороший ужин и приятное общество казались ему – в особенности на пустой желудок – великолепнейшим антрактом между прологом и развязкой его любовного приключения.

Цыганка не отвечала. Она сделала свою презрительную гримаску, подняла голову, как птичка, и звонко расхохоталась; а маленький кинжал исчез так же быстро, как и появился, прежде чем Гренгуар мог заметить, куда пчелка спрятала свое жало.

Через минуту на столе лежали ржаной хлеб, кусок свиного сала и несколько сморщенных яблок и стояла кружка пива. Гренгуар с увлечением принялся за еду. Судя по отчаянному стуку железной вилки о фаянсовую тарелку, можно было подумать, что вся его любовь превратилась в аппетит.

Молодая девушка сидела напротив него и молча смотрела, как он ужинает, очевидно занятая совсем другими мыслями. Время от времени на губах ее мелькала улыбка, и она гладила своей нежной рукой умную головку козочки, прижавшейся к ее коленям.

Эсмеральда. Художник – Шарль Штейбен. 1839 г.

«Смех – это солнце: оно прогоняет зиму с человеческого лица»

(Виктор Гюго)

Желтая восковая свеча освещала эту сцену жадности и мечтательности.

Между тем Гренгуар, утолив первые приступы голода, устыдился, увидев, что на столе не осталось ничего, кроме одного яблока.

– Вы ничего не кушаете, Эсмеральда? – сказал он.

Она отрицательно покачала головой и устремила задумчивый взгляд на сводчатый потолок.

«Что ее там занимает? – подумал Гренгуар и взглянул на потолок. – Не может быть, чтобы рожа этого высеченного на своде карлика. Черт возьми! Кажется, я могу соперничать с ним!»