Лер Наан в равной степени завораживала и пугала Александру. Жизнь научила следовательницу неплохо разбираться в людях, но в этой девушке разобраться было невозможно. Если казалось, что уж теперь-то все маски сняты и видно настоящее лицо, стоило ожидать очередной перемены. Лер была естественна в любом образе, совершенно искренна, словно она меняла души, а не внешность. Она была потрясающе умна, но она же была безжалостна, а это плохое сочетание.

От такого человека нужно было держаться подальше, но и это оказалось невозможно, потому что ею всерьез увлекся Ян. Александра предпочитала думать об этом, как о простом увлечении, хотя подозревала, что дает себе поблажку, потому что реальность ей совсем уж не нравится. Ян и сам понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но иногда одного понимания недостаточно.

Поэтому Александра и напросилась на этот разговор – ей нужно было узнать, с кем они имеют дело. Ян собирался идти с ней, но его срочно куда-то вызвали. Брат был раздражен, а вот Александра считала, что так даже лучше. С Назаровым в принципе тяжело общаться, а уж под влиянием эмоций – совсем бесперспективно.

Назаров встречал ее в уже знакомом дорогом кабинете, умело скрытом среди дешевых офисов, салонов красоты и забегаловок. Он выглядел куда лучше, чем во время их видеочатов на корабле. Значит, у него что-то случилось, что-то очень серьезное, достаточное для того, чтобы повлиять даже на профи его уровня. Но он умел держать удар, и теперь он полностью восстановился.

– Здравствуйте, Александра, – кивнул ей Назаров. – Как вы? Как дела у Андрея Викторовича?

– Пока не очень хорошо, но будет лучше, и мы оба вам благодарны.

Дела у Андрея пока и правда были не идеальны: во время сомнительного лечения, обеспеченного ему отцом, одна рана зажила нормально, другая – плохо, и это подкинуло ему еще и воспаление легких. Если бы его оттуда не вытащили, он бы все равно долго не протянул даже без покушений со стороны Шереметьева-старшего.

Но думать о том, что могло с ним произойти, Александре не хотелось, ей куда важнее была реальность. Андрей к ней вернулся, теперь он получит нужную помощь – и все будет хорошо. Что же до его папаши, то Виктора теперь ждал суд, это было неизбежно с таким набором преступлений. Однако Андрей от этого просто отстранился, он не жаждал кровавой расправы, и Александра его прекрасно понимала.

– Рад это слышать, – сказал Назаров. – Так что привело вас сюда?

– Я хочу узнать побольше о ваших людях.

– Вы хотели бы, чтобы я познакомил вас с сотрудниками?

– Не нужно этого, Валентин Георгиевич, – вздохнула Александра. – Притворства не нужно. Я больше чем уверена, что те, кто меня интересует, в штате у вас не числятся.

– Может быть. Но с чего вы вообще взяли, что я буду о них говорить?

– Потому что это теперь не только ваше дело – это личное. Думаю, вы знаете или хотя бы догадываетесь, почему. Я общалась с Кедриным достаточно долго, чтобы определить: он социопат. Не холодный профессионал, а именно социопат – и он работает на вас не первый раз. С Лер, подозреваю, тоже не все просто… да с ней даже сложнее! Это ведь она убила Валетского, не так ли? И Дмитрия Семченко тоже она. Для нас с вами это чудовищные поступки, а для социопата – просто один из способов решить проблему. С таким я сталкивалась, а вот с тем, чтобы это кто-то другой использовал в своих целях, – еще никогда. И я хочу узнать: как? Как вам удалось заставить социопатов на вас работать?