Я кашлянул.

– Что-то непонятно? – прервал свой рассказ Макс.

– Неожиданно мне вспомнилась ситуация со смертью Владика, – ответил я. – Вот ты только что сказал о нежных чувствах, которые Тефи питала к детям. Но обрати внимание: недавно именно в день рождения Владика она устроила дома развеселую вечеринку. Понимаю, парень погиб много лет назад, к тому же был ей не родным по крови, и все же… Смерть ребенка всегда незаживающая рана. Почему бы не собрать гостей чуть позднее или раньше?

– Интересный вопрос, – похвалил меня Воронов. – А у меня есть встречный. Анжелика Федотова, которую все обвинили в смерти Владислава, до сих пор в день его рождения приезжает к Гусевой и упорно твердит: «Я не виновата, не звонила ему, укатила с незнакомцами в Питер, загуляла там, фамилий тех людей не знаю, адреса не помню». Лике, по логике вещей, следовало исчезнуть из жизни Тефи, а она, по словам Галины, ее подруги, упорно возникает на пороге. Ее гонят, проклинают, и тем не менее она вновь появляется. Почему Федотова так себя ведет?

– Не знаю, – протянул я. – Вероятно, это некая разновидность мазохизма.

Максим сдвинул брови.

– Нет, Ваня. Есть одна неприятная правда, о которой большинство людей предпочитает помалкивать. Да, хорошая мать или бабушка – то же самое относится к отцам и дедам – любят своих детей и внуков. Но – не всех одинаково, кое-кого любят по-особенному. И довольно часто это бывает тот, кто этого чувства совсем не заслуживает. Могу привести пример из собственной жизни. Я был отличником, помогал по хозяйству, не пил, не буянил, не хамил матери, и та твердила: «Макс, я так тебя люблю!» У меня было хорошее детство, с игрушками, книжками, днями рождения, подарками на Новый год, меня хвалили, в меру ругали. Но! Да, Ваня, было и «но». Моего старшего брата, двоечника, драчуна, а затем алкоголика, матершинника и вора, мать обожала до потери пульса. Чем он заслужил такое к себе отношение? Просто фактом своего существования. У мамы менялся голос, смех, по-иному светились глаза, когда Филипп раз в неделю оказывался трезв. Вот и Елизавета Георгиевна прекрасно относилась ко всем внукам и правнукам, но один был для нее самым дорогим. И умирая, она завещала Тефи никогда не бросать своего любимчика. Стефания не могла ослушаться наказа обожаемой свекрови. И вот тебе еще одна правда: мать Игоря терпеть не могла Владика. Тот в последние годы вел себя отвратительно, превратил жизнь родных в ад – пил, гулял, приглашал в дом шумные компании, не хотел работать, да еще таскал у Стефании Теодоровны деньги из заветной коробочки.

– Даже так? – удивился я.

А мой друг продолжал.

– В день своей смерти Владислав, зная, что Тефи нет дома, как обычно отправился разбойничать в ее спальню. Он хотел купить побольше вина для своих гостей, которых ждал вечером, но в шкатулке было пусто. Парень разозлился, начал обыскивать шкаф, комод и услышал звонок мобильного. К огромному его удивлению, у Тефи оказался еще один сотовый, о котором она никому не рассказывала. Владислав просмотрел список вызовов, понял, что Стефания общается только с одним человеком, и решил: она завела любовника. Парень набрал номер и услышал хорошо знакомый голос: «Тефи? Как дела?» В полном ужасе он отбросил телефон, и тут в комнату вошла некстати вернувшаяся домой раньше времени Стефания. Она увидела мобильник и сразу поняла, что случилось! Сначала Тефи успокоила Влада, поговорила с ним, потом, дав парню денег на выпивку, соединилась с убийцей.