Тут же, из-за соседнего шалаша выбегает низкорослый гоблин и обеими руками вцепляется в щит паладина.

— Отдать! — требует он, хмуро буравя Яна своими зенками.

— Ээ… Кузнец тебя послал? — немного опешив от такого напора спрашивает тот.

— Моя твоя не понимать! — мотает гоблин головой. — Отдать!

— Слышь, настырный! — уже грубо произносит паладин. — Ты просто скажи — кузнец послал, или нет?!

— Моя твоя не понимать! Отдать!

Гоблин при этих словах упирается грязной ногой в обшитое металлическими пластинами бедро Яна и двумя руками тянет на себя его щит.

— Откуда ты такой непонятливый взялся? Ладно. Если с моим щитом что случится, я тебе хребет сломаю! Понял?! — сказав это, паладин отпускает предмет спора.

Соплеменник Гуха не ожидал такого поворота событий, потому отлетает вместе со щитом на пару шагов. Перекатывается по земле, вскакивает и скрывается за соседним шалашом.

Через три минуты низкорослый гоблин снова возвращается. В руках держит корявую деревянную конструкцию округлой формы из гнилых досок. С одной стороны этого «произведения искусства» плотницких дел мастера прибита тремя ржавыми гвоздями металлическая эмалированная крышка от кастрюли.

— И нахрена ты мне это суешь? — спрашивает паладин гоблина, когда тот протягивает ему эту странную вещь.

— Подарок! — на этот раз веселым голосом отвечает низкорослый.

— К хренам такие подарки! Себе оставь!

— Неть! Твоя брать! — гоблин возмущается — Твоя дарить моя подарок. Моя отдариться. Нать! Брать!

— Какой подарок, зеленый?! Ты про мой щит?! Это ты его подарком назвал?! — Ян начинает закипать.

— Моя твоя не понимать! — мотает головой гоблин. — Моя уже взять подарок от твоя. Твоя брать от моя. Нать!

— Моя твоя сейчас голова оторвать! — в бешенстве орет паладин. — Тьфу ты! Заговорился. Я сейчас тебе, потомок лягушки, жабры повырываю и в жопу затолкну!

Ехе-хе-хе! Хе-хе-хе!

За одной из перегородок доносится смех в два голоса.

— Что здесь происходит?! — раздается властный женский голос, и смешки сразу затихают.

Грязная штора, что отгораживала один из навесов, подается в сторону, и на свет является женщина-гоблин. Очень крупная женщина. Поперек себя шире, а ростом на голову выше, чем любой другой гоблин, видимый мной в этом поселении. В одной руке мокрая тряпка, в другой здоровенный деревянный половник, что гоблинша угрожающе покачивает.

— Гух! Выходи старый пердун! Что прячешься?! — ее тон не сулит нашему знакомому ничего хорошего.

Что странно, речь ее правильна.

— Здесь я! Не прятаться, просто тут стоять, — из-за другой перегородки появляется Гух, а следом и новый знакомый Грыпх.

Предстают гоблины перед хозяйкой половника в презабавном виде, будто, нассавшие в ботинки своему хозяину щенки, которые уже осознали, что им сейчас влетит.

— А-а! И братец твой здесь! — женщина упирает свои кулачища в бока.

— Ээ… Здравствуй, уважаемая Грыгра, мы тут эта, общаемся, — подает голос кузнец.

О! И этот нормально говорить может.

— Вижу как вы общаетесь! Опять за старое! — гневно сверкает глазами гоблинша. — Как в прошлый раз решили над человеками поиздеваться?! Опять, наверное, слова коверкаете?!