ЭДИК. Я не мог отойти от жены. Она так мучилась!
СОНЯ. Отмучилась?
ЭДИК. Да. Уехала в санаторий.
СОНЯ. А ты сразу ко мне!
ЭДИК. О да!
СОНЯ. Освежить слежавшийся половой инстинкт?
ЭДИК. Ну прости, я скучал, я о тебе думал, я так хочу, чтобы ты сыграла в моем спектакле!
СОНЯ. Допустим. Тогда зачем этот маскарад?
ЭДИК. Конспирация. А если твой муж дома? Ты говорила, он у тебя ревнивый.
СОНЯ. Как пьяный Отелло.
ЭДИК. Он у тебя, кажется, военный?
СОНЯ. Еще какой!
ЭДИК (смотрит на фотографии). Здоровый мужик!
СОНЯ. Знаешь, что он сказал мне в первую брачную ночь?
ЭДИК (подступая). У него было время говорить?
СОНЯ. Погоди! Сказал, что всех, кто был у меня до него, он убил мысленно, а всех, кто будет после, убьет из табельного оружия.
ЭДИК. Он не вернется?
СОНЯ. Нет, улетел в Японию.
ЭДИК (хихикая). Не с президентом?
СОНЯ. А что, президент в Японии?
ЭДИК. Все утро по ящику бубнят.
СОНЯ. Я не смотрю: сериалы – для дебилов, новости – для кретинов.
ЭДИК. Увы, Соня, демократия – это театр для людей с ограниченными умственными способностями. Ну, иди ко мне… в театр! (Хочет обнять.)
СОНЯ (уклоняясь). Допустим, не врешь. А «добромором» зачем вырядился? Мог бы интеллигентно: почтальоном, разносчиком пиццы, сантехником…
ЭДИК. Это костюм для моего нового спектакля.
СОНЯ. Врешь!
ЭДИК. Клянусь Мейерхольдом!
СОНЯ. В «Гамлете» есть могильщики, но морильщиков там нет.
ЭДИК. Не было. До меня. А теперь будут, потому что и Клавдий, и Гертруда, и Полоний, и Горацио, и Лаэрт, и Гильденбрандт, и Розенкранц, и даже Офелия – все они на-се-ко-мы-е. Но разные. В зависимости от характера. Вот, например, призрак отца Гамлета – жук-рогач…
СОНЯ. А Офелия?
ЭДИК. Трудный вопрос. Еще не решил. Возможно, моль.
СОНЯ. Моль? Помнишь, как на этюдах я изображала стрекозу?
АРНОДЬД. Я помню все!
СОНЯ. А Гамлет кто?
ЭДИК. Мировая сенсация. Он – «добромор». Уморит всех!
СОНЯ. В каком смысле?
ЭДИК. В прямом. Разве не гениально! Разве такое было?
СОНЯ. Такого – нет еще…
ЭДИК. Гамлет бродит по сцене в халате, респираторе, с ядовитым баллоном и медлит, медлит с местью… (Эдик ходит по сцене, показывая.) «Быть или не быть!» Потом всех травит, в конце – себя…
Эдик хватает баллон и открывает газ.
СОНЯ. А зрителей тоже?
Отбирает у него агрегат и выключает газ.
ЭДИК. При чем тут зрители? Зрители нужны, чтобы вешалка в театре не пустовала и вчерашние бутерброды в буфете не залеживались.
СОНЯ (вздохнув). Ладно. Я буду тебе хорошей Офелией.
ЭДИК. Знаешь, не все так просто…
СОНЯ. Что! Ты уже кому-то пообещал мою роль?
Направляет на него распылитель.
ЭДИК. Нет, но очень много желающих. Чулпан телефон оборвала.
СОНЯ. Раздевайся!
ЭДИК. Зачем?
СОНЯ. А то я не знаю, как роли достаются.
ЭДИК. Ну хорошо… Может, завтра где-нибудь… в отеле…
СОНЯ. Порядочные замужние женщины по отелям не шляются. Здесь и сейчас. А завтра заключаем контракт.
ЭДИК. Здесь? А если кто-нибудь придет?
СОНЯ. Кто? Федька на рынок через всю Москву едет. Муж летит в Японию.
ЭДИК. Он дипломат?
СОНЯ. Ага, атташе по физкультуре. Портфель за начальством носит.
ЭДИК. Ну, если так… Я готов!
Обнимает Соню, пытается поцеловать. Она уклоняется.